Старшим на блок заступил Кокс. Мы все время слегка поругиваемся. Я закручиваю гайки, а он все время норовит дать поблажки. Что же касается непосредственно службы, то здесь вопросов нет. Немного страдают его линии: быт и воспитательная работа. Но я понимаю, что для офицера боевая работа нужна, как воздух.
Разрешили сегодня по случаю присвоения очередных званий Пушному и Носорогу, и по «чуть-чуть» — свободной смене. Но двое решили добавить. И выпили-то немного, но после трех суток напряжения эти граммы сработали, как детонатор. В разгар успокоительно-воспитательных мероприятий — вызов. На блоке задержали двоих. Поднимаю группу резерва, слышу Кокс по станции зовет Змея обедать:» У нас четыре ложки есть». Значит, еще двоих взяли.
Выскакиваем к выезду с базы, в темноте, с нами — офицер комендатуры. Должны были подогнать БТР. Но он подъезжает, уже облепленный бойцами СОБР. Оказывается, их тоже подняли, как трехминутный резерв. Несогласованность неприятная. Если бы они полетели к блоку без меня, то могли бы возникнуть осложнения. С полминуты, пока прыгаем на броню и выезжаем за КПП, переругиваемся и дружно материм начальство. Потом, как обрезает. Ночные улицы враждебны. БТР с нами — как подвижная мишень, по которой можно врезать из чего угодно. На взводе автоматы, подствольники, уши, глаза и нервы. Блок рядом — 3–4 минуты езды, но это — днем. Ночью кажется дольше…
Подлетаем к блоку. Нас окликают. Пароль назвать нельзя — далековато и будет слышать вся улица. Отвечаю:» Я — Змей!». Ребята скатываются с брони, и прикрывая друг друга, проскакиваем в блок.
Собрята с ходу хватают задержанных и с дикими воплями начинают метелить их так, что у моих глаза на лоб полезли. Кончилось тем, что мы отобрали чеченцев, сунули в БТР, и я вовнутрь с ними посадил своих. Озлобление здесь у всех лютое. Плюс — страх и нервное напряжение выхода требуют. Это не в оправдание. Констатация факта.
Разговаривать долго некогда: духи могут подтянуться на шумок и устроить засаду на обратном пути.
Кокс и Пионер грамотно отработали эту группу, что постоянно лазила возле нас. Обнаглели вконец, поперли прямо на блок. Оружие припрятали рядом. Один идет на блок, косит под дурака, заговаривает зубы, остальные суетятся в темноте. Наглость исключительная, даже после предупредительной очереди стоит, как ни в чем ни бывало и продолжает гнуть свое. А чего им не наглеть? Наши политики воспротивились введению чрезвычайного положения в городе, где шла и идет война с применением танков, авиации и артиллерии. То есть, в Грозном мы должны работать так, как в Тамбове, Хабаровске или Магадане. Стрелять нельзя, если не уверен, что человек, идущий на тебя в кромешной темноте, не вооружен… Не один русский парень заплатил жизнью за игры думских проституток.
