А мой вице-президент тоже не лыком шит, знает, как надо с клиентом разговаривать, на то он и вице-президент. Он так, по-простому, дожёвывает своего моллюска, обводит всех открытым голубым взором и говорит задушевно:
Мы, — говорит, — давно знаем друг друга, поэтому давайте будем откровенны. Будем, — говорит, — смотреть правде в глаза. Успешное завершение строительства стало возможным благодаря чему? Благодаря как нашей дружбе и сотрудничеству, так и искусному руководству мистеров Ху, Ю, и Йи.
И тут уж все прямо изнемогают от рукоплесканий. Переглядываются друг с другом, многозначительно кивают. Вот, дескать, голова этот ваш вице-президент! Прямо тебе кладезь мудрости. Ну хоть тресни, лучше не скажешь.
А мистер Ху, змеюка, смотрит на меня так ласково, что тебе отец родной. И объявляет, что теперь пришла моя очередь что-нибудь такое произнести. Мол, посачковал и хватит, а сейчас давай, вкладывай свою лепту в наше общее дело! И вот под радостные возгласы моих китайских коллег я срываю с груди салфетку, и, расплёскивая своё желтое вино, поднимаюсь со стула.
Ах, сколько раз я давал себе зарок не высовываться, когда не надо! Ну, чего, казалось бы, проще: когда не просят — молчи, когда просят — говори то, что просят. Так нет же, опять кольнула в зад этакая игривая заноза и стало невтерпёж от желания ляпнуть чего-нибудь особенно задушевного. Я сказал:
— Жил в восьмом веке замечательный китайский поэт Бо Цзюй-И…
За столом воцарилось испуганное молчание.
Так случилось, что перед самым отъездом в Китай мне на глаза попалась книжка китайской классической поэзии. Я взял её с собой и читал в самолёте, наслаждаясь древней восточной мудростью. Особенно мне понравилось стихотворение Бо Цзюй-И под названием “Спрашиваю у друга”. Поэт рассказывает о том, как он посадил орхидею, но вместе с нею взошла полынь.
Неокрепшие корни сплелись так, что вместе растут.
Вот и стебли, и листья уже появились на свет.
И душистые стебли, и листья зловонной травы
С каждым днём, набирают всё больше сил.
Мне бы выполоть зелье — орхидею боюсь задеть,
Мне б полить орхидею — напоить я боюсь полынь.
Меня восхитила эта горько-ароматная символика сплетения орхидеи и полыни, прекрасного и гадкого, добра и зла, которые невозможно разъединить. Я увидел в этом образ сегодняшнего Китая, в котором переплетаются изумительная древняя культура и омерзительная нынешняя идеология.
Разумеется, я не собирался делиться этими порочными мыслями со своими китайскими товарищами. Я вообще не знаю, чем я собирался закончить свой тост. Просто мне очень хотелось поразить воображение товарищей знанием их древней культуры. И вот, я радостно объявил, что жил, дескать, на свете китайский поэт Бо Цзюй-И, и услышал в ответ зловещую тишину. И переводчик Шао Чжан, хитрый политикан, тоже молчит, как в рот воды набрал.
