— А ты? — Малыш сосредоточенно поправляет пояс.
— А я попробую его задержать.
— Один? — резко спрашивает Дикс. — Да один ты его и на пять минут не остановишь!
— И что ж ты предлагаешь?
Он усмехается:
— А я ничего не предлагаю, просто с тобой остаюсь.
Да, вдвоем с ним мы, возможно, что-то и скумекаем…
— Ладно, пусть так. Вилли, уводи ребят — и до утра.
— А утром? — Старый буквально ест нас с Диксом глазами.
— Выезжаете к нам навстречу. И либо встретите нас, либо похороните. В последнем случае скажете сами знаете кому, что экспедиция не состоялась. Конец связи. Жмите.
— Я тоже остаюсь, — внезапно заявляет Секретник, воинственно выпятив подбородок.
— Мечом ты тут ничего не сделаешь. только нам с Диксом мешать будешь. Ну, давайте! Живо, живо!
— Ладно, ребята, — Старый собран и решителен, как мушкетерский капитан. — Постарайтесь уцелеть.
— Ага… Да не стойте вы!
Вся четверка, оказавшись в седлах, орет нам хором:
— Счастливо!
— Галопом! — напутствую я их, смотрю вслед, пока они на пропадают в вечернем тумане, поворачиваюсь к Диксу:
— Душегуб этот… Сам по себе он бы нас преследовать не стал?
— Вроде, так, — раздумчиво соглашается Дикс. — Думаешь, навели?
— Есть у меня такое нехорошее чувство… Братство могло такое сделать?
— Волк его знает…
— Волк-то знает, да нам вряд ли скажет… Хорошенькое начало для похода, а?
— Да уж, хуже некуда.
— Может, и есть, там видно будет. Нам с тобой, походе, противопоказано вместе путешествовать, обязательно какая-нибудь экстрагадость подвернется.
— Не говори, — усмехается он. — То Монахи, то вот теперь…
— Ладно, времени в обрез. Давай-ка к встрече готовиться.
Быстро сооружаем из нескольких деревьев завал поперек дороги. Когда придет время, мы его подожжем. Душегуб, как и любая другая нежить, не терпит огня. Впридачу к этому я вычерчиваю на дороге несколько знаков, Дикс смотрит на меня круглыми глазами — магия, для орденца это непонятно.
Прошло уже с полчаса, ребята должны были достаточно далеко убраться… Мы с Диксом, присев на поваленное дерево, торопливо курим. Стремительно темнеет, и вместе с темнотой наваливается мокрый и плотный туман, в нем даже собственной протянутой руки не видно. Становится не по-летнему зябко, туман пробирается под одежду, забивается в легкие, прилипает к лицу, как мокрая вата…
Поднимаюсь, прячу трубку, разминаюсь:
— Ну вот, сейчас начнется…
— Не говори, — откликается невидимый за туманом Дикс.
— Контакт?
— Ага…
Быстро состраиваем Силу в унисон друг другу, Хельмберт уже у меня в руках… И тут, словно только этого и дожидался, в лицо ударяет тяжелый ледяной ветер, рвет в клочья туман и уносит эти клочья к горам за спиной, на какой-то момент вижу небо, усыпанное густыми звездами, но мне тут же становится не до них, я уже шкурой чувствую ледяную, сверлящую ярость Душегуба, его неотвратимость… Страх — оружие любой нежити, но каждая насылает свой. И тут чувство такое, словно стоишь на рельсах перед несущимся локомотивом, и отскочить уже нет времени…
