— Не надо искать, — мрачно отозвался Вилли. — Мы его уже нашли.
Вот это опаньки… Я почувствовал пот на лбу, колени обмякли:
— Так что с ним стряслось?
— Стряслось то, что он убит. Ни единой целой кости, от лица ничего не осталось… — Вилли передернулся. Я с некоторой надеждой спросил:
— А может, это не он был? Ты ж сам сказал…
Вилли энергично потряс головой, отбрасывая с глаз чуб:
— Нет, точно он. У него татуировка была: имя, личный номер, группа крови.
Старый перевел дыхание, потер шею, словно ему мешал воротник:
— С-слушай… он там один был?
— А с кем ему быть?
— Было с кем…
— Слушайте, — взбунтовался наконец Дикс, — мне-то растолкуйте, в чем дело!
— Роджера помнишь?
— Ну. Я так понял, он убит. Лешаками.
— Верно понял… Ну так вот, с ним две женщины должно было идти. Одну, во всяком случае, ты знаешь. Помнишь, мы с Монахами дрались?
— Ну. А ты что — искать их собрался?
Я вместо ответа пожал плечами, Старый глянул на меня исподлобья, но тоже промолчал. Малыш накрутил бороду на палец:
— Ты точно уверен, что он один был? Других трупов не было?
— Да я ж говорю тебе… Мы чуть не на километр вокруг все обшарили. А что — ведьма твоя с ним идти должна была? Так меня-то она знает…
— Должна была… Когда примерно он был убит?
— Дня три назад.
Вот оно что… Теперь все сходится, и понятно теперь то ощущение беды, которое мне спать не давало. Значит, лешаки… Стоп, что-то не вяжется… Гельда же любого лешака бы за километр учуяла! Значит, не только лешаки? Форгет что-то бурчал, но я его не слышал. Если связать все это с тем, что я чувствовал… Да, теперь понятно — это был крик о помощи, и оборвался он внезапно. Но если других тел не было, значит, Гельда и Ларико, возможно живы и где-то неподалеку? Нет, Если погиб только Роджер, Гельда дорогу до Гнезда знает прекрасно, и уж на подставу, где Вилли с товарищем сидел, она должна была выйти, а между тем… Это что ж получается?! А получается все просто и гнусно — они погибли или попали в руки Ордена. А то и Братства — те могут управлять лешаками…
Кто-то трогает меня за плечо. Малыш:
— Что дальше делаем, командир?
Слово «командир» возвращает меня к действительности настолько, что я отрывисто бросаю:
— Устраиваемся на ночлег.
— А утром?
— А утром, — чеканю я каждое слово, — мы идем дальше.
Старый внезапно оказывается прямо передо мной, медленно произносит:
— То есть как это?!
Вот оно — самое тяжелое… Бог даст, никто не узнает, во что мне это обойдется… Продолжаю тем же стальным командирским тоном:
