– А нить?
– Нить знает твои желания. И она научит ее, как подчиняться им.
Его отец говорил это как мужчина мужчине, а не как отец сыну. Предложение было понятно. Майкл предположил, что он должен представить Алию, расплоставшуюся на полу, голую и умоляющую. Но эта мысль не взволновала его. Он закрывался от всего этого так долго, что не мог впонить, как это – желать кого-то.
Ну, по крайней мере, не таким образом. Всю его созательную жизнь голод грыз его. Теперь то он знал, что все это из-за нее. Только она могла удовлетворить его. Все, что он желал, это чуствовать ее плоть, зажатую между его зубами, ее теплую кровь, наполняющую его рот. Следующее заключение пришло само собой, мысль такая же острая и беспощядная, как сама Алия.
– У меня есть выбор.Выбор Роланда.
Его отец сморщил лоб.
– Какой же. Если ты заберешь ее душу, ты будешь свободен он кровных уз, но, сделав это ты превратишься в монстра. Вспомни историю. Иллисия уже умирала, когда Роланд обескровил ее. Никто, в здравом уме, не простит тебе убийство предназначенной невесты.
– А кто не был бы проклят, с такой женой как она?
Он говорил очень громко и его голос дрожал от разочарования.Взяв себя в руки, он продолжил, понизив тон.
– У нас есть прикрытие этой войны.Мы потребовали Миннисоту первыми – она, в этом случае, агрессор. Кто осудит меня, если я свергну ее.Никому не нужно знать правду.
Когда он это произнес, его мать вбежала в в комнату и бросилась к его ногам.
– Мат!
Потрясенный, он вскачил со стула и взял ее, протянутую руку, в свою. Он пытался заставить ее встать, но она не сделала этого. При всей ее миниатюрности, она была очень сильна.
“Я так долго я молилась, Миша. Ты был довольно долго одинок. Я хотела тебя обрадывать.
– Я не виню тебя за это.Ты знаешь, что не виню.
Кого же ты обвиняешь, если не меня? Ты считаешь, что Господь не прав? Видения приносяьт его ангелы. Больше никто.
Отступая назад, Михаил присел в кресло поближе к ней, придерживая ее прекрасные белоснежные кисти рук.
– Да, я считаю, что Бог неправ.
Сердитая за его богохульство, она убрала свои руки. “Ты любил ее.”
Когда-то
И она любила тебя
– Это не удержало ее от связи с этой болотной крысой Жаном Кортеблю, на глазах у всех. От оскорбления всех нас. От начала ее длинного, блестательного траха к вершине, в нежном возрасте шестнадцати лет.
Он осознал, что кричит и отвернулся.
– Прошу прощения.
Его мать встала,развернувшись с грацией танцора.
– Ты не знаешь, что было у нее на уме. Она Адад.Эта семья, они как шакалы.
