Высокий седой человек в маскировочном комбинезоне остановился перед укрытием Веретенникова и, сложив ладони рук рупором, крикнул:
— Эй, товарищ, выходи!
Веретенников от удивления привстал из-за камня, не теряя осторожности, спросил:
— Вы кто? Почему говорите по-русски?
— Это я вам должен задать вопрос: почему вы говорите по-русски?
— Вы партизаны? — крикнул сержант.
— Нет.
Веретенников встал и, спотыкаясь, медленно пошел по склону, уже понимая, кто перед ним.
*
В бункере было светло. Двое офицеров цедили коньяк и вели неторопливую беседу.
— Ты любишь убивать потому, что ты смертен и знаешь, что придется умереть. Ты мстишь за свою будущую смерть, — говорил тщедушного телосложения худощавый немец в форме абвера.
— Кому-то нужно делать грязную работу, Зигги. Поэтому я и пошел в СС.
— А я не хочу. Для меня интересна игра умов. Победить умного противника — это удовольствие. И ты не откажешь в моем поиске. Он последний, Гельмут.
— Что ты несешь? — притворно поднял брови оберштурмбаннфюрер.
— Ты знаешь. И не хуже меня. С лейкемией не шутят, как с Кальтенбруннером. Так-то вот, оберштурмбаннфюрер Хёниш.
— Ты еще доживешь до победы, Зигги.
— До чьей победы? Германия опять проиграла войну. И все из-за этой проклятой камарильи во главе с обожаемым фюрером,
— Зигги, ты с ума сошел!
— Ефрейтор не должен командовать вооруженными силами.
— Там генералитет.
— А-а, — махнул рукой капитан, — клянусь святой Кунигундой, они боятся этого психа, им везде чудится гестапо. Я сожалею, что покушение не удалось. Может быть, мы и вышли бы из войны. С Западом — наверняка. Фюрер — новый Бисмарк. Как же! Он даже не его тень.
— Тебя нужно расстрелять, — угрюмо пробормотал Хёниш.
— Я уже расстрелян, Гельмут, — судьбой. Я наци, но не дурак и не предатель. И я молился нашим богам. А сейчас нам нужно знать, что задумали русские. Для этого я должен увидеть и услышать их. И сосчитать. Я сыграю глухонемого пастуха, как в Греции, помнишь? Ты не можешь сказать, что я не умею пасти овец, Гельмут. Я принес тебе сведения о дислокации партизанского отряда на блюдечке.
— Русские не греки. Они раскусят тебя.
— Нет. Старый лис не знает промахов. Я сработаю, как надо. И ты возьмешь их. Все-таки рота СС.
Они помолчали. Хёниш внимательно смотрел на приятеля.
— Бороду я, слава богу, отрастил заранее, — нарушил молчание Зигфрид Рутт, — лохмотья достать нетрудно.
— Ты возьмешь с собой оружие. Парабеллум и две гранаты.
— Упаси боже. Ты, Гельмут, незнаком даже с азами разведки. Тебе бы все пиф-паф. — Рутт по ребячьи засмеялся.
