— МГ. Трофейный немецкий.
— Сделаем, товарищ капитан. А с собой — это куда?
— В «Рай», — усмехнулся капитан.
— Можно и туда, но лучше в чистилище, пусть почистят.
Щеколда нарисовал пулями обещанную восьмерку. Седой остался доволен.
Чиликину капитан понравился сразу, а это было немаловажно. У Щеколды все люди делились на «нра» и «ненра». Если ему человек не нравился чем-то, толку от Чиликина не было. В лучшем случае он выполнял долг. Но уж если нравился, Щеколда выкладывался весь, чтобы заслужить легкую похвалу или расположение этого человека.
— Ну? — спросил Шашырев, когда они остались одни.
— Беру. Спасибо. То, что надо.
— Эх ты, а еще старый друг. Я тебе суперразведчика, а ты — «то, что надо»... Экстра-класс. От сердца отрываю, можно сказать.
— Так для дела-то какого отрываешь, Иван Евксентьевич.
— Да уж... Как там все сложится? Как в языке майя: сто иероглифов — и все неизвестные.
— Языками балуешься?
— А-а, до войны все. Хотел разгадать тайну языка майя и прочесть их таинственные манускрипты на скалах.
— Ничего, окончится война — разгадаешь.
— Нет. Буду преподавать.
— Слушай, и у Чиликина, что же, так и никого?
— Никого, — помрачнел Шашырев, — всех немцы расстреляли за связь с партизанами. Его ведь из лейтенантов за что разжаловали? Пленного «языка» одним ударом убил. Сам же взял, тащил на себе, а потом... Тот что-то сказал ему — никто не знает что. Он его и стукнул. Я же тебе говорил — сгоревшая душа.
— Пламя, на котором горит эта душа, чистое, светлое пламя, Ваня.
*
Сначала он смотрел, как они стреляли. Из немецких шмайсеров на расстоянии ста шагов, из трофейного МГ на пятьсот и больше. Из личных парабеллумов по движущимся мишеням. Потом дзю-до. Схватки между собой, каждый с каждым. И по очереди с ним, капитаном Долгинцовым.
Полковник Шашырев только удовлетворенно крякал, когда очередной «противник» Седого беспомощно валился на песок. Но капитан остался доволен: «Чуток подучим. А так ребята в порядке. Реакция есть, ловкости и силы не занимать».
Подошел Мирчо Джанич, словенец, присланный из разведотдела штаба Тито, и что-то быстро проговорил, путая сербские и русские слова. Гайда, его товарищ, хорошо знавший русский, перевел: «Товарищ капитан — великий чемпион, его, Мирчо Джанича, не мог «взять» никто во всей Народной армии, товарищ капитан бросил Мирчо за три секунды, он готов идти с товарищем капитаном хоть в преисподнюю».
— Туда не требуется. Пойдем, Мирчо, к тебе в гости. Может быть, даже домой заглянем.
