Когда возвращается Хансине, ухожу я. Надеваю шляпу, широкую блузу, которая покрывает мой огромный живот, и сверху пелерину. Я надеюсь, что люди не заметят моей беременности, хоть и понимаю, что это невозможно. Выхожу и иду пешком. Я просто хожу пешком. Прохожу всю Лавендер-гроув, спускаюсь по Уилман-гроув к Лондон-Филдс, затем к парку Виктория. Иногда дохожу до Хэкни-Даун или городского бульвара. Я хожу по улицам, названия которых не могу даже произнести, рассматриваю дома, церкви, большие здания. Но иногда брожу по траве у болот или вдоль канала. В пелерине очень жарко, но без нее я слишком стесняюсь и вряд ли бы вообще вышла из дома.
На ланч Хансине готовит smorrebrod,>[1] но без ржаного хлеба это совсем не то. Я еще не голодна, но заставляю себя есть ради нее, ради девочки. Если я не иду снова гулять, что иногда случается, то сижу в гостиной у эркера. Наш дом на Лавендер-гроув — один из девяти домов, плотно прижатых друг к другу. Не слишком красивый. По правде говоря, один из самых уродливых домов, которые мне приходилось видеть. Чересчур приземистый, из серого кирпича, с неровной кладкой, деревянные оконные рамы. Над парадным входом странный каменный барельеф — девичьи головки в венках, и вдвое больше точно таких же — над каждым верхним окном. Интересно, кто эти девушки в венках, или для чего? Тем не менее у дома есть эркер, а перед ним — небольшой садик с зеленой изгородью. Что бы там ни говорила Хансине, я упорно не вешаю тюлевые занавески, чтобы смотреть на улицу, когда сижу здесь и занимаюсь штопкой.
Мама учила меня штопать задолго до того, как я пошла в школу, и я терпеть не могла это занятие. Терпеть не могла наперсток — особенно не нравилось, что мне подарили его на день рождения, — но еще сильнее я ненавидела иголку, которой колола пальцы. Зато теперь рада, что научилась, и штопаю гораздо лучше Хансине, которая изумленно разглядывает мои крошечные стежки на одежде мальчиков.
Иногда Моэнса из школы забирает Хансине, иногда я. Сегодня за мальчиком зашла она, по дороге из магазина тканей на Map-стрит, где покупала мне нитки. Они вошли в дом, болтая по-английски. Ей не терпелось рассказать историю, в которую она сегодня попала. Хансине шагала по Лондон-Филдс, и вдруг из паба вывалился пожилой мужчина и, шатаясь, побрел по тротуару. Чтобы не столкнуться с ним, она отступила в сторону, а он врезался в стену и упал без сознания.
Это сильно потрясло Хансине. Она опустилась на колени рядом с мужчиной и стала нащупывать пульс, когда начала собираться толпа. Конечно же, ни полицейского, ни врача в толпе не оказалось. Когда нужно, их как раз не бывает. Хансине была уверена, что мужчина мертв. Затем подошла девушка, увидела его и громко вскрикнула. Сказала, что служит в доме, где он снимает квартиру. Как вы понимаете, возбуждение в толпе нарастало. Кто-то предположил, что во всем виновата жара, но девушка возразила, что его угробило пьянство. Хансине оставалась там до прихода помощи и поэтому опоздала в школу за Моэнсом.
