— Конечно может. Из зависти.
— Этот человек видел вашу фотографию в «Татлере», — добавила я.
— А как он узнал, где я живу? Как смог что-то выяснить обо мне?
— Честное слово, Свон, ты просишь не смеяться, но я сейчас лопну от смеха. Никто, кроме тебя, не поверил бы ни единому слову. На твоем месте я просто сожгла бы письмо.
Свонни ответила очень спокойно, и тогда мы поняли, насколько серьезно она отнеслась к анонимке, как много думала о ней.
— Тебе бы не прислали. Ты похожа на маму.
Тогда моя мама все-таки рассмеялась, но как-то неискренне:
— Тогда надо спросить у нее. Если ты принимаешь все всерьез.
— Я знаю.
— Не пойму — а почему ты до сих пор не спросила? На твоем месте я бы сразу поговорила с ней.
— Мария, ты не на моем месте.
— Хорошо. Извини. Ты должна была поговорить с ней в пятницу, но еще не поздно.
Свонни чуть заметно покачала головой и прошептала:
— Я побоялась.
— Но спросить-то надо. Надо! Если ты и правда беспокоишься.
— А ты как думаешь?
— Тогда, как только вернешься домой, покажи ей письмо. Вот увидишь, эта анонимная скотина, этот спятивший ублюдок имел в виду что-то другое.
— Например? — просто спросила Свонни.
— Ну, я не знаю. Откуда мне знать? Но это же явная чепуха! Ты — мамина любимица. И мама всегда так говорит и даже не беспокоится, что может обидеть кого-то из нас. Разве похоже, что она удочерила тебя? Да и зачем ей? Она могла рожать собственных детей. До сих пор жалуется, что их было слишком много, и обвиняет в этом отца.
— Вы должны спросить у нее, — подала я голос.
— Это понятно.
— Хочешь, я спрошу? — предложила мама.
Свонни передернула плечами, покачала головой.
— Мне это несложно. Я поеду с тобой и спрошу, если хочешь.
Конечно же, Свонни не приняла ее предложение. А ведь мама поехала бы. Если бы письмо прислали ей, она не тянула бы с расспросами. Я вспоминаю о ней с нежностью. Она была хорошей матерью, необычайно бескорыстной, но не слишком впечатлительной или с богатым воображением. Свонни же казалась чувствительной, скрытной, изобретательной и неуверенной в себе. Как ни странно, все эти черты уживались в Асте — чувствительность и невосприимчивость, нежность и грубость, упрямство и уязвимость, агрессивность и застенчивость. Настоящая писательница — выдумщица и реалистка одновременно.
Мама не понимала, чего боялась Свонни. Она лишь негодовала, чувствуя, что совершен возмутительный поступок, произошла чудовищная несправедливость. И хотела расставить все по полочкам, выяснить правду у матери, и немедленно.
