Когда Свонни прочитала письмо, ее бросило в жар. В зеркале она увидела, как покраснело лицо. Свонни высунулась в открытое окно и глубоко вздохнула. Затем перечитала письмо.
Ни обратного адреса, ни даты, ни обращения.
Ты считаешь себя такой благородной и всесильной, но твоя красота и изящество — просто насмешка, ведь на самом деле ты — никто. Твои родители — не родные. Они где-то достали тебя, когда их ребенок умер. Достали из груды тряпья. Пора тебе узнать правду.
Письмо тоже было написано печатными буквами чернильной авторучкой на голубой писчей бумаге. Штемпель на марке соответствовал третьему отделению северо-восточного района Лондона, в котором жила и Свонни.
Она опустилась на стул рядом с секретером. Ее била дрожь. Зубы стучали. Через минуту Свонни встала, прошла в ванную и налила стакан воды. Уже пятнадцать минут первого, через полчаса начнут съезжаться гости. А письмо надо порвать и забыть о нем.
Но этого она не смогла — не смогла порвать. Поняла, что физически не может. Даже дотронуться до письма было неприятно. Она протянула дрожащую руку к письму, как невротик к объекту фобии, прикоснулась одним пальцем и отдернула ее. Отвернувшись и не глядя на письмо, Свонни ногтями подцепила листок и затолкала в сумочку. Покончив с этим, она вздохнула свободней, однако прочитанное засело в памяти.
До приезда первого гостя Свонни спустилась в гостиную, Mormor последовала за ней. Она надела черное платье с бахромой и, как обычно, нацепила синюю брошь. Искусно уложенные белые волосы покрывала сетка с блестками. Mormor оживленно болтала о шнапсе, который нужно попробовать в первую очередь — он должен быть отменным, поскольку его достал Торбен. И начала рассказывать историю о своей матери, называя ее «ваша Mormor». Та не брала в рот никакого спиртного, за исключением шнапса, который могла пить в неограниченных количествах. Но Свонни слышала только одно — ее бабушка может оказаться чужим человеком, если в письме написана правда.
Прибыли гости. Собрались в гостиной, пили аперитив, курили. В шестидесятые годы люди спокойно садились за руль в нетрезвом виде. Пили шерри, джин с тоником, затягивались крепкими длинными сигаретами, и никто не обращал внимания, что гостиная Свонни наполняется сизым дымом и Карла Ларссона на стене уже не видно.
Свонни обходит гостей, голова кружится, но она, как хорошая хозяйка, говорит со всеми по очереди. Ей трудно не смотреть на мать. Как влюбленный не может отвести взгляд от возлюбленной, Свонни словно очарована ею.
