— Почему вы так и не навестили ее?
Я думала, он скажет, что Свонни ему всего лишь двоюродная бабушка, что они не встречались с похорон его дедушки и, возможно, что он не знал ее адреса. Гордон озадаченно посмотрел на меня:
— Но я был у нее. Вы не знали?
— Вы ездили на Виллоу-роуд? Видели Свонни?
Гордон перевел взгляд на Обри, но тот лишь улыбнулся и пожал плечами.
— Я был уверен, что вы знаете. Думал, она рассказала.
Если его только слушать, но не видеть, то из-за педантичности, точности мысли и того, что Аста называла «чопорностью», можно решить, что ему под пятьдесят. Он сухо откашлялся:
— В первый раз я заходил около года назад. В середине лета — я не ошибаюсь, Обри? Дверь открыла женщина, видимо экономка. Я потом видел ее на похоронах. Она не позволила мне войти, сказала, что миссис Кьяр нездорова, но она сообщит, что я заходил.
«Нездорова» было, бесспорно, эвфемизмом. Скорее всего, он зашел в один из дней, когда у Свонни случился приступ раздвоения личности, во время которых она превращалась в шаркающую старуху со спущенными чулками и в вязаных рейтузах. Вполне понятно, что миссис Элкинс не впустила его в дом.
— Я приехал снова на следующей неделе. Конечно, я хотел видеть саму Свонни, вы понимаете. Но, кроме того, мне хотелось задать ей вопросы, которые я задал вам. Однако меня снова не приняли, и должен признаться — не скажу, что я обиделся, но пришел к выводу, что меня здесь не ждут. А потом случилось нечто странное — да, Обри?
— Да, я тогда поднял трубку и очень удивился.
— Звонила тетя Свонни. В первый свой приход я оставил экономке номер телефона. Тетя Свонни сказала, что очень сожалеет о несостоявшейся встрече, но сейчас ей лучше и она ждет меня на чай.
— Это показалось таким правильным, — добавил Обри. — Бабушка приглашает на чай. На что еще она могла пригласить?
— И вы ездили?
— Конечно, я поехал. И чай был великолепен. Все выглядело по-домашнему, так старомодно, с сандвичами. Мне с трудом удалось скрыть, что я не читал дневников. Тетя Свонни сказала, что сделала наброски семейного генеалогического древа, она его подправит и пришлет мне.
— Но так и не прислала, — заметил Обри.
— Да, она так и не прислала его. А теперь мы подошли к главному. — Гордон моргнул, и мне показалось, что он сейчас спросит, удобно ли я сижу. — Она позвонила и пригласила отправиться с ней «в исследовательскую поездку». Конечно, я согласился и спросил, могу ли взять с собой друга. Понимаете, Энн, если бы Обри был моей девушкой или женой (или моим парнем, или мужем, в зависимости от точки зрения), я должен был бы об этом спросить. Мы любим принимать все как есть и чтобы другие люди тоже принимали все как есть, — правда, Обри?
