— При виде молодки старый жеребец всегда резвеет. Особенно в присутствии благородной, длинноногой, кофейного цвета кобылки. — Джордж ускорил шаги, а потом пошел назад, чтобы посмотреть ей в глаза, — У него слюнки текут.
— Я заметила, как ты облизывался.
— Я нагулял аппетит, пока знакомил нашего Нашвилла с мисс Дженни Линн. До того голоден, что готов сжевать китовый ус из одной — как бы это выразиться — невыразимости.
Чтобы не засмеяться, Луиза зашагала быстрее. Джордж пятился перед ней, как рак. Он просил ее удостоить нас удовольствия отужинать в ее обществе. Она сказала, что у нее свои планы на ужин и связаны они с работой, а не с удовольствием — подавать к столу в салон-вагоне.
— Тогда после работы давай встретимся у Хукнера, — предложил Джордж, — И станцуем кадриль.
— У Хукнера! — Она покачала головой. — Нет, ты дурак, Джордж, факт. Эти охломоны станцуют там кадриль на твоей глупой черной физиономии.
— О нет, — сказал Джордж, — Только не сегодня вечером. И не в эти три дня.
И он опять запел скрипучим голосом, пятясь вприпрыжку и в такт песне:
Кофе на белых дубах растет,
В реке течет виски.
Я найду ту, что со мной пойдет
И будет слаще ириски.
Я узнал песенку, старую южную школьную песенку, только у Джорджа, в соответствии с его натурой, она звучала залихватски. Я растянул плоскую травинку и стал ему подыгрывать.
— Поете, как поросенок, застрявший в заборе, и кролик в силке, — засмеялась Луиза.
Но следующий куплет запела вместе с нами, высоким нежным голосом, шагая в ногу с Джорджем.
Два посередке, и я не танцую, Джози,
Три посередке, и в голове туман.
Посередке четыре, и тебя не догнать, Рози,
Здравствуй, Сьюзи Браун.
Они спели всё снова в удвоенном темпе, с ладушками, потом снова, еще быстрее. Ритм все ускорялся и ускорялся, и в конце концов мы не выдержали и расхохотались, как дети.
— Хватит, — отдуваясь, сказала Луиза, — Вон мостик на станцию, мне нельзя опаздывать. Кое-кому из нас надо работать ради хлеба.
— Приходи потом в город. Там будет дым коромыслом. Скажи ей, Нашвилл.
— Если вечером будет как днем, то дым — до неба. А в вашем обществе, Луиза, — до седьмого.
Я поймал себя на том, что становлюсь языкастым, как Джордж. Луиза тоже это заметила. Она подняла брови и улыбнулась мне.
— Спасибо, Джонни. Но мне надо вернуться в поезд. А вы, молодые люди, подойдите тихонько сзади к вагону-ресторану — может быть, мне удастся вынести вам угощение. Сегодня у нас южная кухня — оленья вырезка, горох, оладьи.
