Тарас, который всячески демонстрировал свою заботу и носил мне конфеты, последние осенние фрукты и цветы, не догадался принести хотя бы большую сдобную булку или кусочек жареной курочки. А просить его об этом мне было стыдно.
— Ты чего с кровати встала? — весело спросил у меня Флор, когда я выползла на кухню. — А мы тут готовим.
— Я в курсе. Почему так горелым воняет?
— А, это еще с утра что-то на плите осталось, вот оно и догорает.
— Ясно. Что сегодня на ужин?
— Мы решили кормить тебя разнообразно, ты же все таки у нас больная, — важно заявил Федор, выныривая из-под большой книги с рецептами. — Сегодня у нас куриный суп.
— Ясно. Курицу вы целиком в кастрюлю обрались затолкать? — поинтересовалась я, стараясь не обращать внимания на бардак, царивший на моей маленькой и уютной ранее кухне.
— Да, чтобы понаваристее было.
— А в рецепте что написано?
— Сейчас, сейчас… а… "возьмите разделанную курицу…". Точно, не целую. Понял, Флор?
— Что сразу Флор? — возмутился братец. — Я только твои указания выполняю.
— Вот поэтому в том году, даже в горячке, я предпочитала готовить себе сама, — пробурчала я, пытаясь надеть фартук. — Сегодня в Академию духа пойдем, у них траур закончился. Пора полы мыть.
— Да, — подтвердил Флор, с готовностью отдавая мне нож, — перед трудовым подвигом нужно хорошо подкрепиться.
Полы в Академии Духа встретили меня слоем налипшей грязи.
— Дааа, — протянул Федор. — Думаю, отпуск они тебе не дадут.
— Конечно, не дадут, — прокомментировал за нашими спинами Эрнесто, — кому охота жить в такой грязи?
Мы обернулись и потрясенно застыли.
Эрнесто выглядел просто великолепно. Шикарные волнистые волосы рассыпались по плечам. Ярко-алая мантия, подбитая мехом, так хорошо смотрелась на его фигуре, что была бы здесь моя сокурсница Нана, то упала бы к магическим ногам, простонав "Я вся твоя". Я не шучу — однажды она при мне проделала такое представление перед известным в нашем краю промышленником, эффектным мужчиной, как говорится, в самом расцвете сил. Однако выяснилось, что слухи про промышленника были достоверными и деньги его интересовали значительно больше экзальтированных девиц. Губы кривила знакомая мне насмешливая улыбка. От всего облика моего знакомого веяло чем-то таким, что подсознательно внушало дрожь и восхищение. Казалось кощунственным даже думать о нем иначе, чем "Господин маг".
— Маг! — прошептал Федор.
— Я вижу, — тоже шепотом ответил Флор и уже нормальным голосом спросил: — Вас потрогать можно?
