— Ты, Быстрая Птица, из охотников. Вот и надеешься на случай, на удачу. У тебя одно в голове: повезет — не повезет? А мы, дети полей, знаем, что в мире есть законы, нерушимые как восход и заход солнца, как рост и умирание луны, как время от посева до сбора урожая. В небе и на земле есть свой распорядок, и род людской должен ему следовать. Если ты против него пойдешь, то никакая твоя удачливость тебе не поможет. Только шею сломишь. Даже если власть царская появится у нас, то медленно и постепенно, начиная с малого. Не быстро северные воины приучают к каменистым тропам стройных легконогих коней с привольных зеленых лугов. Не быстро наши пастухи приучают к холоду тонкорунных овец с южных равнин. Для всякого дела нужно терпение, Быстрая Птица. Живи разумно, копи добро и мудрость, добивайся уважения, заводи дружбу с почтенными людьми, не жалей времени на достойное воспитание детей — глядишь твои потомки и станут царями. А вы, охотники, надеетесь все получить одним метким ударом и гоняетесь за удачей как за серым зайцем.
Но Быстрая Птица был не таков, чтобы послушать волю Земли и Неба и терпеливо ждать пока его род укрепится и возвысится. Богатства у него было много, и он стал покупать никто из вас не угадает что. Хитрости! Он велел всем окрестным хитрецам и обманщикам идти к нему в дом и за каждую хитрость щедро платил свиными окороками, овчиной и пивом. А в первые дни весны купил землю на склоне холма. Там был источник ручья, протекавшего по земле деревенской общины. Быстрая Птица перегородил ручей, и получился пруд. Наверное, хитрец хотел присвоить воду. Но она переливалась через край плотины, и жители деревни по-прежнему черпали воду из ручья. Снова Быстрая Птица стал покупать хитрости. И наконец купил ту хитрость, которая была ему нужна. Глаза у него зловеще загорелись, и он отправился к торговым перекресткам за рекой. И что же он купил? Дряхлую кобылу, наверное, старше его самого. Расписной кувшин из темной красной глины, с берегов южного синего моря. Алую набедренную повязку, белоснежное покрывало из тонкой прозрачной ткани и кованную серебряную звезду. Я думала, что он решил надеть все это на себя, для красы, и кувшин на голову. Но нет! Про кобылу Быстрая Птица сказал, что она-то и сделает его царем. Но не сел на нее верхом. Он ее заколол и положил на солнце, чтобы протухла. А хозяйке показал рисунки на кувшине — танцующих южных девушек. Потом повелел:
— Вот так ты и наряди нашу служанку! Раз я решил идти славным путем южных царей, то пусть подле меня стоит хоть одна полуобнаженная южанка. Не зови ее больше Лягушкой, называй красиво: Черный Цветок. Теперь я передумал говорить, что она из злой нечисти. Скажу, что я пошутил. Объявлю, что на самом деле я некогда приобрел ее, будучи в путешествии на юг. Люди из теплых земель крадут наших белокурых женщин, как редкость и для утех любовных. А Быстрая Птица может позволить себе купить — у них же! — настоящую молодую рабыню южных кровей, и сам Лис-Охотник ему не страшен. Вся деревня ахнет. И ты, Медвежья Лапа, оденься получше.
