- Вишь, какой барчонок! Послушай-ка, Елисей Федотович! - Аграфена Петровна встала, взяла за руку улыбку в вицмундире и отвела в сторону.
- Знаешь ты Средневского?
- Никак нет-с. Что это, чиновник?
- Какой чиновник! Живописец.
- Никогда не встречался-с!
- Тем лучше. На днях утром отправься к нему как ни в чем не бывал; скажешь, что наслышался о нем, желаешь-де списать с себя портрет, - да смотри, ни слова о нас!
Слышишь ли? Сохрани боже, чтобы ни малейшего подозрения не было, что мы тебя подослали… Покуда будешь с ним говорить о цене, о том, о сем, а сам незаметно, знаешь, и осматривай все. Он живет с старухой матерью, но нет ли еще кого в комнате, не сидит ли тут барышня, этакая черномазенькая, и как с ней обращается живописец и мать его, и как барышня эта смотрит на живописца… Все подметь, прислушивайся также, что они говорят, уши-то навостри да смотри в оба.
- Хорошо-с, Аграфена Петровна; а кто эта барышня? смею спросить.
- Тебе до этого дела никакого нет. Исполняй только, что велят.
- Слушаю-с.
- Да смотри, все со всеми подробностями и ту же секунду перескажи мне.
- Больше ничего-с?
- Ничего.
- А насчет портрета, так это для шутки-с?
- Разумеется. Это только, чтоб иметь претекст взойти к нему; скажешь, что подумаешь, после зайдешь… мало ли что можно сказать!
- Извольте, с великим удовольствием-с.
- Да смотри, осторожней… Выпей еще чашку чая, да сухариков-то возьми… А об этом, что я говорила, никому ни гу-гу.
- Будьте спокойны, что касается по части скромности-с…
- То-то, а уж и я тебя не забуду.
Улыбка низко поклонилась.
"Ох, смерть хочется мне понасолитъ этому молокососу! - думала Аграфена
Петровна, - пренебрегает чиновниками! живописишка, пачкун, дрянь! Высоко голову занес, пригнуть надо: если бы его проучить хорошенько… вот славно бы! Узнал бы, голубчик, что значит не хотеть списать портрета с Аграфены Петровны".
"Совершенно запутанное обстоятельство! - думала улыбка, - какая-то барышня, живописец, старушка, донести обо всем… А впрочем, мне что до этого! Видно, Аграфена
Петровна знает, в чем дело. Исполняй, что велят, да и баста! Ведь она сказала, что меня не забудет!! А Осипа Ильича ведь она держит в ежовых рукавицах!"
Осип Ильич думал: "Какими бы это средствами поскорее дослужиться до действительного статского советника?"
