Прошло дня три после этого; на четвертый день утром лакей докладывает, при
Софье, ее матери:
- Какой-то живописец пришел, ваше превосходительство, и спрашивает вас; говорит, что прислан от госпожи Теребеньиной.
- Позови его в залу, - сказала Надежда Сергеевна. - Пойдем посмотреть, - продолжала она, обращаясь к дочери, - что это за фигура. Я что-то не очень верю рекомендации этой Теребеньиной.
Они вошли в залу. "Где же живописец?" Надежда Сергеевна осмотрела всю залу и потом, с заимствованною у одной княгини гримасою, кивнула головою входившему молодому человеку, который довольно ловко и вежливо раскланивался.
Софья взглянула на него - и глаза ее помутились. Она только невнятно прошептала:
"Странное сходство!" - и облокотилась на стол.
- Что с тобой? - возразила Надежда Сергеевна, заметя движение дочери.
- Мне дурно… - прошептала она и покачнулась.
- Ай, ай! что это такое! Палашка, Грушка, сюда, скорей!
В эту минуту послышался звонок в передней.
- Его сиятельство граф М*, - сказал вошедший лакей.
- Выведите скорей барышню, поддержите ее… Ах боже мой! сейчас, просите графа…
Горничные вбежали в залу.
- Ну, выводите же ее. Мне, батюшка, теперь не до вас, - проговорила она, обращаясь к живописцу, - извините… Можете зайти после. Проси графа. - Надежда
Сергеевна подошла к зеркалу.
Живописец посмотрел на нее с ног до головы - и вышел из комнаты. Хорошо, что
Надежда Сергеевна не заметила этого взгляда!
Художник не может быть исключительно только художником: он вместе и человек.
Эленшлегер.
О, если ты для юноши сего,
Во мзду заслуг, готовишь славу рая,
Молю тебя, подруга неземная,
Здесь на земле не забывай его.
…
Да вкусит он вполне твою любовь!
Венок ему на небе уготовь,
Но здесь подай сосуд очарованья
Без яда слез, без примеси страданья.
Гете.
- Неудача, матушка! опять неудача, вечная неудача! Неудачи будут преследовать меня всю жизнь: я создан для неудач!
И молодой человек, произносивший это, бросил на пол шляпу и картину, завернутую в холст, которую держал в руке, упал головою на стол и закрыл руками лицо.
- Полно, дитя мое, - говорила старушка, к которой относились слова молодого человека, - полно, не убивай себя; бог милостив!
- Бог милостив! да, он милостив, я это знаю; но люди, люди безжалостны, матушка!
У нас нет куска хлеба на завтра; вы можете завтра умереть с голода, а я, сын ваш, я не могу доставить вам только одного куска хлеба… И мне двадцать три года, я здоров и силен, и я вас заставляю умирать с голода! О, это ужасно, ужасно, матушка!..
