- Ну, что охать-то, сударыня? Братец-то какой добрый: женишка нам привез…
Девки засмеялись.
- Какой вздор, перестань, Аннушка!
- А нешто он вам не нравится?
- Кто?
- А барин-то, которого братец привез?
- Да я на него и не смотрела.
- И не смотрели! видите! как, чать, уж не посмотреть на такого красавчика? А знаете, матушка, ведь братец-то приехал в нашу сторону надолго. Вплоть до зимы, слышь ты, останутся.
- А ты почем это знаешь? - спросила Наташа.
- Уж коли мне не знать, матушка! Я все знаю.
- Оттого-то она, сударыня, так скоро и состарилась, что все знает, - возразила одна из них с усмешкою.
Между тем в гостиной Олимпиада Игнатьевна, вздыхая и охая, продолжала изливать свои родственные чувства перед племянником, а Петруша расспрашивал братца о заграничной жизни, о направлении умов в Европе, о литературных новостях, о Париже и
Риме.
- Ведь он у меня поэт! - говорила Олимпиада Игнатьевна, с любовию глядя на сына и обращаясь потом к гостям, - сидит себе целый день в своей комнатке, никуда не выходит и все или читает, или сочиняет. Он пишет прекрасные стишки! Прочти, дружочек, которые-нибудь из них братцу.
Сергей Александрыч и его приятель с любопытством обратились к Петруше; но
Петруша закусил губу, с досадою посмотрел на маменьку и отвечал, что на заказ он ни писать, ни читать не может.
Остальной вечер до ужина прошел незаметно. Сергей Александрыч был любезен.
Он много рассказывал о своих путешествиях и о своей заграничной жизни. Наташа сидела против него, с величайшим вниманием и любопытством слушая эти рассказы. Она сделалась гораздо смелее и смотрела на братца уже без замешательства.
Ужин состоял, по деревенскому обычаю, из пяти или шести блюд с супом включительно, из которых почти ни одного нельзя было взять в рот. Сергей Александрыч и его приятель только из приличия брали понемногу на тарелку всего, что им подавали, но
Олимпиада Игнатьевна при каждом блюде говорила им, вздыхая:
- Вы ничего не кушаете, так мало берете, - покушайте, мой голубчик. Конечно, наши деревенские блюда после парижских, - и прочее.
И гости должны были давиться и кушать.
После ужина скоро все разошлись, только Сергей Александрыч остался поневоле с тетушкой, потому что тетушка сочла необходимым передать ему с подробностями и со слезами о своей ссоре с братцем Ардальоном Игнатьичем, прибавив, что ссора эта решительно расстроила ее здоровье и что она скоро, может быть, сойдет в могилу, к утешению Агафьи Васильевны.
