Выслушав её, лётчик долго молчал. Потом проговорил:
— Так, значит… я застрял здесь? Навсегда?
Лута вскинулась.
— Почему?
— Я не знаю, сумею ли починить Элиса, — медленно сказал лётчик. — И его нужно дозаправить — а откуда же здесь быть бензину…
Старуха вдруг улыбнулась — ласково и мечтательно, не глядя на собеседника вовсе. Она улыбалась чему-то своему. И она сказала:
— Бензин найдётся. А самолёт… самолёт мы починим.
«Мы?!» — только успел подумать ошарашенный лётчик, а Лута уже поднялась и тянула его к двери за рукав, попутно выгребая из печурки дождевики.
— Дождь кончится через неделю, — сказала она по пути. — Такие ливни тут каждый год. Неделю тебе придётся сидеть здесь. Но не дольше, если не захочешь.
— А вы? — спросил лётчик. Он без возражений поспешал за старухой. — Давайте я отвезу вас на Сатурн, Лута. Или на Каллисто. На Каллисто славные люди, мой друг Раман…
— Не поеду, — отрезала та.
— Почему?
— Умру в свой срок. В своём доме.
Лётчик покачал головой. Большую часть времени Лута вела себя как вполне здоровый человек, но ум её был не в порядке, даже она сама сознавала это. Лётчик боялся растревожить её и вновь пробудить в ней безумие. Поэтому он не стал спорить. Вместо того он сказал:
— Чтобы починить самолёт, нужно хорошо знать дело. Дело непростое. Не забор починить. Я сам не уверен, что…
Лута хихикнула, пнула носком сапога мелкий камешек.
— Что-то ты совсем, — сказала она и выразительно постучала себя по лбу костяшками пальцев. — Я твой самолёт завела, прогрела, из канавы выгнала, а ты мне про забор. Эх, ты!
Лётчик сморгнул. Он совершенно ничего не понимал.
— Вот она, слава земная, — продолжала старуха, смеясь. — Покинешь Землю, и никто тебя уже не помнит.
— Вы землянка?
— Самая что ни на есть.
Дождь утихал. Теперь это была только морось, влажный воздух, оседавший капельками на коже. Солнце не показывалось из-за сплошных облаков, но день разгорался, становилось теплей. Лётчик поднял глаза к небу и вспомнил, как выглядит отсюда солнце — маленькое и бледное, холодное, похожее на большую звезду… Они с Лутой обогнули терминал. Увидев лётчика, Элис радостно завопил — и мгновенно смолк, заметив старуху.
— Хоть он меня помнит, — довольно сказала Лута. — Помнишь, шестикрылый?
— Помню, — испуганно рапортовал Элис.
— Да не бойся ты, — увещевала старуха, подходя. — Разве ж я тебе зло сделаю? Починю, на крыло поставлю…
— Э-э-э… — настороженно протянул лётчик, — Лута… вы…
Старуха обернулась. Морщины её осветились улыбкой.
