Благополучно доехав до Якутска, неприятность успела закуклиться и вылупиться, став полуденицей. По пути она плотно поела двумя сердечными приступами, закусила микроинфарктом и полакомилась супружеской ссорой. Теперь зрячий, войдя в купе, увидел бы сидящую у окна девушку необыкновенной красоты, в мантии золотой парчи. Взгляд у девушки был томный и алчущий.
В Якутске на московский поезд поднялась старуха, которую внуки, выбившись в люди, везли доживать из лесной глухомани в столицу. Другая старуха из этого купе бы не вышла, но таежная бабушка оказалась удаганкой великой силы.
Дикий вопль потряс состав и умчался вдаль по перрону. Схватка длилась восемнадцать секунд, после чего от полуденицы остались лишь клочки золотистой плоти, тающие по углам.
Внуки, закатывая глаза, отчаянно извинились за родственницу и сурово ее отчитали. В полудениц они не верили.
Бабушка не возражала.
С крыши зеленого жестяного сарая слетела ирримри, белая молния. Мягкий прыжок вынес ее на спинку изгвазданной усталами скамьи, — молния переступила легкими ногами, вздыбила шерсть, моргнула, слегка ощерилась и, наконец, унизилась до речи.
Гхава не замечала ее принципиально, но на звук обернулась.
Между ррау и ирримри существовал глубокий антагонизм. Ирримри верили в Бастет, полагали себя избранной расой и хранили память о власти над миром. Ррау ни в кого не верили, полагали себя ррау, а из возвышенных материй думали разве о сиюминутной справедливости.
Гхаве никогда не было много дела до ирримри. Она где-то слыхала имя этой, явившейся, но не потрудилась даже вспоминать его. Мриэ, Муэю, Мурра, это было неважно.
Пришелица молча возмущалась со скамейки.
«Да будет тебе известно», — выпалила она вскоре, не зная, чем воздействовать на Гхаву, — «что Кисса Прекрасная говорила в Совете Тысячи о появлении вестников и приближении Последнего Рубежа! И мудрый Вангхав подтвердил осуществление древних пророчеств! Величайшая из тайн раскрывается перед очами простецов!»
«Да», — скучно ответила Гхава. — «Мне известно. Нет никаких пророчеств».
Ирримри вульгарно повела хвостом, выдав замешательство. Гхава дала ей понять, что все заметила. Она теперь уже точно вспомнила, как зовут эту девицу — Муэю, дочь Муэю Златоокой, первой советницы Киссы.
«Что от меня нужно Муэю ирримри?», — продолжала ррау.
«Вангхав передал о появлении Окна Преображения. Имя — Тхайув. Распоряжение — проводить в Выхий. Сообщено», — ирримри зашипела, выгнулась и унеслась по крышам туда, откуда пришла. Гхава проводила ее взглядом. Стоило так начинать речь. Все ирримри тяготели к помпезности, но эта была что-то уж слишком выдающейся.
