— Хватай его, Баерм! Не дай ему удрать! — заорал Сускар, когда лежащий на земле паренек вдруг перестал блевать и отплевываться, ухитрился подняться на ноги и рванулся прочь.
Но бежать у него не получилось и он похромал, с трудом ковыляя по скошенному полю и потешно размахивая руками, чтобы сохранить равновесие. Баерм ринулся за ним.
Грязная рука схватила шатающегося парня за плечо и с силой развернула так, что он едва не упал. Баерм впечатал оба кулака в живот мальчишке — результат был вполне предсказуемым.
— Говядина и морковь, — с отвращением произнес Сускар, остановившись над парнишкой, извивающимся в рвотных позывах и спеленатым собственным шелковым плащом. Баерм оскалился в ухмылке. — Почему всегда бывает говядина и морковь? Неужели все в Аглирте только это и едят?
— Почему же? — проворчал кто-то у него за спиной. — Ты можешь отведать… холодной стали!
Сускар застыл, и тут что-то холодное и острое вошло ему в спину, распространяя вокруг себя жгучее онемение, а затем вышло из живота — темное и влажное.
Баерм в ужасе уставился на это зрелище, разинув рот, и лишь мгновение спустя — мгновение, показавшееся невероятно долгим, — почти неохотно взглянул выше, поверх плеча Сускара. А затем закричал.
— Ага, — откликнулся грубый голос, — ты рад меня видеть. Мне это нравится.
Баерм резко повернулся, чтобы убежать, но не сделал и двух шагов, как тяжелая, с силой брошенная палица угодила ему в основание черепа, отправив его в красную пропасть забытья.
Тело Сускара рухнуло чуть поодаль, ударилось о землю, содрогнулось в последний раз и замерло. Флаерос вздрогнул, поморщился и затряс головой, пытаясь избавиться от пульсирующей в ней боли, а потом прохрипел:
— К-кто…
— Мои родители, которые, по всей видимости, были быстры на язык, назвали меня Гларсимбер Белкларавус, — раздался откуда-то сверху низкий, хриплый голос, в тонкий шелк плаща Флаероса вцепились крепкие пальцы и с силой рванули его вверх.
Неожиданно оказавшись стоящим на ногах, Флаерос моргнул и уставился в лицо, знакомое ему… с того великолепного дня на острове Плывущей Пены, когда Улыбающийся Волк Сарта получил титул…
— Б-барон Яркое Знамя… — выдавил Флаерос.
— Верно, это, кажется, самое новое из моих имен, — согласился обладатель толстощекого лица и всклокоченных бакенбардов, засовывая меч в ножны и отходя на несколько шагов, чтобы подобрать булаву. — Настолько громкое, что я к нему еще не привык. А ты, конечно же, бард Флаерос Делкампер.
