— Я думаю, — сказал премьер, оглядывая присутствующих, — даже скажу так, я уверен, что в условиях возрастания террористической угрозы мы будем вынуждены вернуться к некоторым приемам, наработанным в годы Советской власти, но на новом уровне. Во-первых, нужно вернуться, подчеркиваю, только в части борьбы с террором, к вербовке агентуры в среде мусульманских протестантов, а также к практике денежной оплаты работы агентов. Деньги такой же инструмент влияния, как насилие, только более гуманный. Во-вторых, во всем, что касается террора не место сантиментам. На террор исламских фундаменталистов мы должны ответить тотальным террором со стороны государства. Конечно, смертью ваххабитов не запугать, поскольку для этих фанатиков их смерть важнее, чем их жизнь. Но мы вынуждены будем применять террор в отношении всех, кто их поддерживает, а это потенциально — десятки, а может быть, и сотни тысяч граждан России. Вот что больно и неприятно. Прошу вас подумать над этим и к следующей нашей встрече погото-вить ваши предложения в части борьбы с террористами. Есть вопросы?
Вопросов не было. Прощаясь с генералами, премьер поймал взгляд Хохлова и неожиданно по-мальчишески весело, залихватски подмигнул ему.
Абдель Азиз Мухаммед Ваххаб если кого и ненавидел столь же искренне и честно, как американцев, так это чеченцев. Американцев он ненавидел в силу, так сказать, традиции и духа — кого же нищим, многодетным мусульманам еще ненавидеть, как не сытых, богатых и высокомерных американцев? Они жируют и жиреют там, за океаном, лопают гамбургеры, пьют свои виски, пепси и кока-колы! Погрязли в распутстве, весь мир развращают с помощью Голливуда и своей отвратительной музыки, и даже не вспоминают о бедных арабских детях, умирающих от голода и болезней.
Так что ненависть к американцам объяснима и естественна для любого мусульманина. Другое дело — чеченцы. Для того чтобы их презирать и ненавидеть у Азиза были свои, сугубо личные причины. Более тупого, ленивого, трусливого и вороватого племени он даже вообразить себе не мог, хотя повидал немало…
Родился Азиз на севере Ирака в маленькой шиитской деревушке, в которой самым нарядным был дом брата муллы, ибо на нем висел огромный — пять на восемь метров — портрет Саддама Хусейна на алюминиевом щите. Великий вождь всем своим лучезарным обликом напоминал своим подданным, благодаря кому они живут на этом свете.
Почти каждый день колючий ветер пустыни раскачивал этот стенд из стороны в сторону. И примерно раз в месяц все-таки отрывал его вместе с куском стены и уносил куда-то далеко, где наглухо засыпал песком. После этого появлялись гвардейцы Великого Вождя Саддама. Они пинками и прикладами выгоняли жителей деревушки, чтобы прочесать пустыню.
