Поезд приближается к Юстонскому вокзалу. Начальник поезда извинился по внутренней связи за опоздание «из-за поломки семафора на подъезде к Трингу». До того как министр транспорта объявил о своем плане отделить компанию, которая обслуживает пути, от компаний, в ведении которых находятся поезда, я сочувствовал планам приватизации «Бритиш рейл». Но теперь представляю, во что это выльется и какие будут великолепные оправдания по поводу опоздания поездов. Они с ума там посходили? Или это ПНИ правительства?
Вообще-то я слышал, что у Джона Мейджора побаливает колено. Видимо, ему пришлось бросить крикет. Это многое объясняет.
Среда, 10.15 вечера. Только что ушла Эми. Из ресторана «Габриэлли» мы вернулись в квартиру - посмотреть «Новости в десять» по моему маленькому «Сони», чтобы быть в курсе мировых ужасов (зверства в Боснии, наводнение в Бангладеш, засуха в Зимбабве, надвигающийся коллапс экономики в России, самый худший из когда-либо зарегистрированных торговых дефицитов Британии), а потом я посадил ее в такси до Сент-Джонс-Вуда. Из-за Зельды она не любит без особых причин задерживаться где-то допоздна, хотя ее жиличка Мириам, врач по речевым расстройствам, - настоящая домоседка и присматривает за девочкой, когда Эми вечером нет дома.
Теперь я один в квартире, а возможно, и во всем здании. Другие владельцы бывают здесь лишь изредка, как и я, - тут живет стюардесса, потом швейцарский бизнесмен, работа которого связана с постоянными перелетами между Лондоном и Цюрихом в сопровождении секретарши и/или любовницы, и еще пара геев-американцев, они какие-то преподаватели, приезжающие сюда только во время университетских каникул. Две квартиры до сих пор не проданы из-за экономического спада. Сегодня я никого не видел ни в лифте, ни в холле, но я никогда не чувствую себя здесь одиноко, как иногда днем в нашем доме, когда Салли на работе. В пригородах на улицах так тихо. А здесь тишины не бывает никогда, даже ночью. Шум и вибрация от автобусов и такси, ползущих по Чаринг-Кросс-роуд на малой скорости, пробиваются даже сквозь двойные стекла, изредка все перекрывает пронзительный вой полицейской сирены или машины «скорой помощи». Подойдя к окну, я могу увидеть улицу, допоздна заполненную людьми, которые возвращаются из театра, кино, ресторанов и пабов или стоят, жуя мусорную пищу, купленную на ходу, и потягивая из банок пиво или колу; их дыхание в холодном ночном воздухе превращается в пар. Очень редко кто из них поднимет глаза выше вывески итальянского ресторана на первом этаже и заметит, что над ним расположены еще шесть роскошных квартир и в одной из них у окна стоит, отодвинув штору и глядя вниз, мужчина. Ни у кого и в мыслях нет, что в таком месте можно
