— Где стоите, не терпите ли в чем нужды? Не стесняйтесь — молодому да в чужом городе может быть трудно.
Но узнав, где остановился прапорщик, Федоров довольно закивал головой:
— Марью Антоновну знаю. Как же, как же. Препочтеннейшая особа. Знаю, знаю... Для вас это лучшая рекомендация.
— Что вы, ваше высокопревосходительство! — вспыхнул Щеголев. — Разве я просил рекомендации? Я ведь мадам Бодаревскую знаю всего два часа.
— Это ничего. Марья Антоновна сразу человека видит насквозь. Если она вас пустила, значит, знала, что делала... Ишь, скромник какой! — пошутил генерал. — Ну, ничего, ничего. Ступай-ка к Рафтопуло, он еще не ушел.
Выйдя от генерала, адъютант представился:
— Граф Свидерский — будем знакомы. Милости просим, если у вас какая нужда случится, запросто, не стесняясь.
Прапорщик поблагодарил. Адъютант отвел его к исполнявшему обязанности коменданта города полковнику Рафтопуло.
Тот также принял Щеголева приветливо, — расспрашивал о нуждах, приглашал заходить. На прощанье прибавил:
— Вам надлежит обратиться за назначением к полковнику Гангардту. Он завтра приедет. А пока гуляйте, отдыхайте, пока есть время. Это в первый раз я вижу, когда офицер является к нам тотчас по приезде. Дайте-ка я подпишу вам бумагу на получение жалованья за время пути...
Выйдя на улицу, Щеголев почувствовал, что голова у него словно кружится.
Как замечательно все получилось! С ним приветливо обошлось начальство, он получил деньги, значит можно и погулять, осмотреть город. Но первым делом надо было отдохнуть. И уже знакомой улицей прапорщик направился к дому Бодаревских.
* * *
В понедельник к началу присутственного дня Щеголев снова был в штабе.
Полковник Гангардт выслушал его, задал несколько вопросов. Видимо, остался доволен.
— Я очень рад, что к нам прибыл артиллерийский офицер. Время, сами знаете, тревожное — на Бессарабию движутся войска. А у нас... — Полковник прервал себя. — Что теперь делать с вами?.. Четырнадцатая артиллерийская бригада существует, собственно говоря, больше на бумаге... Но в ближайшее время она будет укомплектована. — Полковник бодро взглянул на вытянувшееся лицо прапорщика. — Вот тогда и вам будет место. А пока отдыхайте, но из города не отлучайтесь. Жалованье вам идет — значит, все в порядке.
У прапорщика уже не было прежней радости. Бродя по улицам, он с грустью думал, что до сих пор не видел никаких оборонительных сооружений. Правда, там, в конце Карантинного мола, что-то виднелось, похожее на батарею, да еще на Военном молу, возле Практической гавани. Но эти оборонительные сооружения были слишком ничтожны, чтобы защитить такой большой город.
