— Да, вон он, конец-то.
Толстяк указал вдаль, где, подернутый легкой дымкой, виднелся город. Офицер долго смотрел вперед. Видно было, что он взволнован. Потом молодой человек еще раз обмыл лицо, вытер носовым платком — теперь стало заметно, что он немного рыжеват и веснущат, — вздохнув, надел каску и полез в бричку.
— Что-то меня там ожидает?.. — тихо проговорил он.
— Только одно хорошее, — весело сказал толстяк. — Остановитесь вы у меня — этот вопрос уже решен, — в номера кормить клопов я вас не пущу. Супруга моя из купеческой семьи, хлебосолка истинно русская, гостям всегда рада. Дети познакомят вас с молодежью, станете вы жить-поживать, горя не зная.
— Вашими устами да мед пить... Совестно мне утруждать вас. И так я вам обязан тем, что подъезжаю к Одессе. Если бы не ваша любезность, сидел бы я еще в Николаеве, дожидался лошадей неизвестно сколько.
— Ну, пустяки какие...
Город заметно приближался. Вскоре уже можно было, различить отдельные дома, крошечные черточки церквей и пожарных каланчей.
— Сколько нам еще ехать?
— Да верстов пятнадцать только и осталось, — ответил кучер. — Аккурат к обеду поспеем.
Дальше ехали молча. Через некоторое время остановились у полосатого шлагбаума на окраине города. К коляске подошли чиновник и солдат. Толстяк протянул им две подорожные — свою и спутника. В одной: из них значилось: «Чиновник канцелярии градоначальника Бодаревский Корнила Иванович следует по казенной надобности в город Николаев и обратно». А в другой было написано, что «Прапорщик артиллерии Щеголев Александр Петрович переводится из 2-й артиллерийской бригады Московского гарнизона в 14-ю артиллерийскую бригаду, имеющую пребывание в городе Одессе».
Пока чиновник отмечал подорожные, солдат с кучером сняли сундуки пассажиров и раскрыли их. Чиновник наклонился над ними, перевернул кое-что и разрешил закрывать. Щеголев заметил, что Бодаревский сунул в руку чиновнику ассигнацию.
— А разве вы везете с собой что-нибудь беспошлинное? — спросил он, когда они тронулись дальше.
— Нет. Я дал ему просто, чтобы не задерживал. Хоть я и сам чиновник, а вы офицер, но и к нам можно придраться. Просто заставит стоять тут до вечера, и никому не пожалуешься. Легче и проще так вот. Трешница — деньги небольшие, а от неприятности избавить могут. Мне ведь прогонные полагаются, а я на своих лошадях еду. И овес по дешевке в Николаеве купил. Экономия будет.
Вдоль дороги все чаще попадались домишки, кабаки, лавки.
