— Надо же, — удивилась я, — Анна Сергеевна рассказала чистую правду. А мне казалось — бред сумасшедшего! Знаешь, мне ее очень жалко. Когда убивают человека, жалко в любом случае, но тут особенно.
— Почему особенно?
— Ну, сперва я приняла ее за типичного нувориша… ограниченная, вульгарная, высокомерная. А сегодня мне показалось, что она не чувствует себя по-настоящему счастливой, ей, кроме денег и популярности, хочется чего-то еще. Именно поэтому она решила написать книгу. Выплеснуть в ней свои мечты, понимаешь? Очень романтические, наивные, в чем-то даже детские. Ей казалось, сюжет про телеканалы нужен для привлечения читателей (хотя не знаю, кого бы такое привлекло), но главным была идеальная героиня.
Моя подруга хмыкнула.
— Многим людям почему-то мнится, что история их жизни всем очень интересна. Итак, основная идея — борьба каналов, я правильно поняла?
— Ну да. Олигарх знал, что политик когда-то использовал общественные деньги в личных целях, и решил его уличить. Тогда политик подкупил рабочих олигарха, чтобы те устроили забастовку.
Я замолкла.
— А дальше? — подбодрила меня Настя.
— Дальше мы перешли к описанию характера героини, прекрасной Карины, я начала непристойно ржать, и наше сотрудничество закончилось. Нет, не совсем так. Там еще была Виктория, подруга героини и жена олигарха. Типичная пустоголовая блондинка и стерва, но идеальная Карина нежно ее любит.
— Валерия, — пояснила Настя. — Помнишь, я тебе о ней говорила? Была фотомоделью, а сейчас жена Иванченко. При чем тут она?
— Не знаю. Анна Сергеевна хотела, чтобы героиню нельзя было заподозрить в убийстве, а вот подругу наоборот.
— А кого должны были убить? — жадно осведомилась Настя.
— Ей было все равно, она сказала — придумаете сами. Но уж явно не Карину и не Викторию. Слушай, есть один человек, который знает о сюжете больше меня, и милиция наверняка сможет его найти. До меня Анне Сергеевне помогал писать какой-то журналист Олег, но результат ей не понравился. Она даже хотела дать мне его вариант текста, но я, дура, не взяла.
— Ну, вот, — бодро заметила Настя, — ты расскажешь все это завтра в милиции, и тебя никто не станет больше подозревать. Зато какой незабываемый жизненный опыт!
На этой светлой ноте мы завершили разговор.
* * *
На следующее утро я мрачно плелась на работу. Мрачность была вызвана целым рядом причин, однако основной являлся мой голос, так и не вернувшийся к нормальному состоянию. Я не без тревоги представляла реакцию студентов на то, что преподаватель женского пола неожиданно забасит. Данная мысль настолько меня занимала, что, когда передо мной предстал парень, которому я недавно всучила расчетное задание (то ли прогульщик, то ли шпион, это еще предстояло выяснить), я не сразу среагировала, и он успел бодро сообщить:
