И, разрывая бинты, больной рухнул на подушки.
- Кислород! - повелительно протрубил хирург, в мгновение оказываясь у дверей палаты.
Топот ног шквалом пронесся по больничному коридору.
- Тишина! - рявкнул он в сумрак служебных пространств.
Коридор замер. И в легкие больного хлынули свежие потоки живительного газа.
Ввергнутый ходом событий в ситуацию хирургической действительности, доктор как бы обрел самого себя. И привычный покой профессионально окутал его сердце.
В коротком лихорадочном признании больного доктор уловил хрупкий, как тающая льдинка, край тайны, рассеивающегося миража. О каких эпохах проговорился больной? Кому суждено расшифровать текст таблицы? Кто, в конце концов, зашил ее? И зачем?
- Доктор, - неожиданно произнес больной. Доктор вздрогнул. Он знал: такие голоса принадлежат привыкшим повелевать, превышать полномочия. Пластинку необходимо вернуть. Извольте вернуть!
Доктор отчетливо осознал - большего из него не выжмешь.
- Все же последнюю-то фразу прочитали, - оправдываясь, сказал с места специалист по клинописям. При этом он развел руками, показывая, что, мол, сделали все возможное. - Получается однозначно: "ВЛОЖЕНО ПРИ РОЖДЕНИИ".
Импровизированное совещание по итогам всесторонней экспертизы "Пластинки Эпох" (иначе ее теперь не называли) подходило к концу.
- Да, получается, - согласился хирург, - этот вывод напрашивался и из чисто клинических впечатлений. Но вот датировка...
- Датировка убийственна... Классный результат... Точные методы... раздались голоса с мест.
Все зашевелились вместе со стульями, подтверждая тем значимость этой части экспертизы.
- Одиннадцать тысяч лет, цифра, конечно, ошеломляющая. Можно полагаться на ваши результаты? - спросил хирург, отыскав кого-то глазами.
- Не подлежит сомнению, - веско ответил очкастый физик, представитель лаборатории проб времени. - Вещичка сработана и вложена одиннадцать тысяч лет назад. Подпись потрудились поставить... - он зашелестел листком папиросной бумаги, - два доктора и несколько кандидатов наук. Матричная обработка краевых условий гистерезисно-интроскопийной кривой... Чисто теоретические интересы требуют...
- Ну, поехал, - пробурчал чей-то недовольный голос.
- О времени он говорил что-то очень своеобразное, - хирург пошарил взглядом по потолку, - очень поэтическое.
Ну будто бы он как бутылка с письмом: брошен в океан времени. Катапультирован в века.
- Как же так! - с отчаянием вырвалось у кого-то. - Человек, можно сказать, заброшен в века, прошел через тысячелетия, мелькнул рядом совсем и не остановился. А у нас реальная была возможность, да упустили.
