Парадоксально (а на мой взгляд, трагично), что из полутора миллионов видов животных на Земле единственный вид, способный видеть и ценить красоту в других, не может воспринимать собак такими, каковы они есть. В результате далеко не каждый современный человек способен достичь того исключительного взаимопонимания, которое возможно между собакой и человеком. Неудивительно, что сейчас у нас с собаками больше проблем, чем когда-либо.
Разумеется, масса людей отлично уживается со своими собаками. Древние связи явно продолжают существовать где-то внутри нас. Ни одно другое животное не пробуждает в нас таких чувств и переживаний, не дает оснований для таких же нежных отношений. Истина лишь в том, что современные люди, живущие в гармонии со своими собаками, — это, скорее всего, счастливое исключение, нежели результат, достигнутый благодаря знанию. Наше интуитивное чутье, позволявшее понимать бессловесный язык собак, было утрачено.
Последние десять лет я посвятила тому, что пыталась преодолеть это разделение, восстановить связь между людьми и собаками. Поиски этих утраченных средств связи были долгими и нередко повергали меня в состояние, близкое к отчаянию. Но в конечном итоге могу сказать, что это было самое вдохновляющее и удивительное путешествие за всю мою жизнь.
Теперь мне даже трудно представить, что было время, когда я не могла помыслить о перспективе снова завести собаку и подружиться с ней. После смерти Парди для меня наступило тяжелое время, время разочарований. В какой-то момент я пришла к, казалось бы, неизбежной, классической мысли: «Никогда в жизни больше не заведу собаку». Но в реальности оказалось, что моя любовь к собакам слишком велика. И вот, примерно через год после гибели Парди, случилось так, что небольшая охотничья собачка сумела излечить раны, оставшиеся после этой трагической истории.
Несмотря на печальные события, происшедшие сразу после переезда, мы хорошо вписались в сельскую жизнь. Вскоре в доме снова появились собаки, благодаря тому, что мой муж заинтересовался охотой. В 1973 году, осенью, он как-то вернулся с охоты с пустыми руками, сетуя на то, что у него нет хорошей охотничьей собаки. Он видел, как подстреленный кролик убежал в лес, чтобы там умереть. «Была бы собака, этого бы не случилось», — жаловался он с сокрушенным видом.
В сентябре у мужа день рождения, вот тогда-то в доме и появилась его первая охотничья собака, спрингер-спаниель, которого мы назвали Келпи. Муж полюбил собаку, полюбила ее и я. Так началась история моей любви к этой великолепной породе — любви, которая длится по сей день.
