— Но это ужас, то, что вы говорите, monsieur, monsieur… — волновалась баронесса.
— Жилинский! — предупредительно подхватил толстенький эконом.
— Monsieur Жилинский, это невозможно! Тем более невозможно, что этим бедным крошкам предстоит нелегкая будущность труда и, может быть, лишений… Надо, чтобы они были сыты хоть в детстве, чтобы в более зрелом возрасте…
— У нас нет средств! — послышался короткий ответ Наруковой, и глубокий вздох, полный затаенной печали, всколыхнул грудь этой старой женщины.
— А на второе что дадут детям? — спросила баронесса, хмуря свои тонкие брови.
— Кашу с маслом.
— Но она по крайней мере питательна и здорова! — успокоившись немного, проронила Софья Петровна.
— Если не с прогорклым маслом, как давали осенью, — прозвучал резко чей-то молодой демонстративный голосок.
Мгновенная тишина воцарилась за столом попечительницы. Багрово покраснела начальница. Бледнее своей белой манишки стал эконом.
— Кто сказал это? — прозвучал затем спокойно и громко голос Екатерины Ивановны.
— Я! — И высокая фигура Тани Шингаревой поднялась со скамьи.
— Танечка Шингарева — известная бунтовщица! — промямлил Жилинский, нервно подергивая кончики усов.
Бледная не менее его самого старшеотделенка Таня взглянула пристально и серьезно в самые глаза баронессы.
— Это правда, — проговорила она, — все же помнят, что и осенью два раза, и зимою, еще недавно, в начале декабря, было худое масло в каше и мы жаловались Екатерине Ивановне… Она нам из своих денег колбасы покупала. А я не бунтовщица, а люблю правду… Софья Петровна, поверьте мне… Вон и Антонина Николаевна и тетя Леля не раз заступались… — и взволнованная Таня махнула рукой и, опустившись на свое место, неожиданно громко заплакала.
— Нервы-с! Как у барышни, подумайте-с! — чуть слышно прошипел Жилинский.
— Павел Семенович, а ведь это правда… То есть правду Татьяна сказала, — вмешалась Екатерина Ивановна, и ее обычно прищуренные, плохо видящие глаза теперь раскрылись широко, как у ребенка, — масло было дурное… Ну, да дело прошлое, былого не исправишь никак! Вот мы с Софьей Петровной попросим вас поставщика сменить; может быть, другой молочный торговец будет лучше и станет поставлять продукты свежее, — и, кивнув головой растерявшемуся Жилинскому, начальница заговорила с попечительницей, присаживаясь тут же за стол рядом со старшими приютскими на их скамейке.
Получив должную мзду по заслугам, шарообразный эконом куда-то исчез, словно сквозь землю провалился.
