– Тебя ведь зовут Эмили, верно? – спросила Барби Бекер с пятого канала.
Эмили кивнула.
– Ну не плачь, не плачь, все будет хорошо, – заверила Ивонна Ясимото с четвертого. – Тебе водички принести? Или мороженого? А конфетку хочешь?
Ванда Вашингтон с тринадцатого завладела рукой девочки и погладила ее.
– Кто-нибудь, да спросите же ее, как оно там в доме? – выкрикнули из-за спин женщин. – Снимать-то ее уже можно, нет?
Эмили обреченно глядела на калейдоскоп лиц, прихлебывая водичку из красного пластикового стаканчика, и озиралась по сторонам, выискивая глазами дом, но дом заслоняли чужие люди.
– Я хочу к маме. Я хочу обратно домой!
– Ты боишься за мамочку? – спросил кто-то. – А почему к маме, а не к папе?
– Кто-нибудь, да возьмите же ее в кадр!
– Твой папа очень изменился, да?
– С твоей мамой все в порядке?
– Ты понимаешь, что тебе говорят?
Эмили расплакалась.
– Эмили, расскажи нам, почему ты убежала от папы?
– Эмили, ты боишься папу?
– Эмили, он как-то странно себя ведет, да?
– Эмили, ты веришь, что твой папа жив?
Тед дозвонился в полицию – с аппарата, что висел на стене в кухне. Глория стояла рядом, Перри обнимал отца за пояс, крохотные детские ручонки мяли ему рубашку. Первый полицейский попросил подождать на проводе, так же поступил и второй, когда же в трубке раздался третий голос, Тед заорал:
– Вот только еще раз попросите меня не вешать трубку, и я заявлюсь к вам лично. Да-да, я – оживший покойник, и мне срочно требуются ваши услуги.
– Что случилось, сэр?
– Моя дочь потерялась, нужна ваша помощь. Боюсь, она угодила в руки к репортерам, осаждающим мой дом.
– Вообще-то, сэр, сейчас вашим ребенком занимается служба защиты детей.
– Что?
– Чтобы получить ответ на свой вопрос, вам придется перезвонить туда.
– Где моя дочь?
– Я не знаю, сэр. – Женщина на том конце провода помолчала и добавила украдкой: – Отчего бы вам не включить телевизор?
Тед швырнул трубку.
Ничего не оставалось делать, кроме как включить телевизор. На экране и впрямь возникла Эмили – ее ненакрашенное, в отличие от сидящей рядом с нею женщины, личико казалось худосочным и бледным, глаза покраснели и распухли от слез, нижняя губка жалостно подрагивала. Позади девочки стояла еще одна женщина, в голубой рубашке с нашлепкой на плече.
– Так почему ты убежала из дома? – спрашивала Барби Бекер с пятого канала.
– Я испугалась, – сказала Эмили.
– Чего же ты испугалась?
– Не знаю. Я хочу домой, к маме.
– Но не к папе? – уточнила Барби Бекер.
