в Персидском заливе, в длинной тунике, тоже красной, а запястья и лодыжки были покрыты шелковыми платками того же цвета.
Это, без сомнения, и была та самая Великая Жрица.
Влад выпрямился, силясь сохранить самообладание. Не хватало еще потерять лицо перед этими дикарями.
Женщина приблизилась к котелку и склонилась над его содержимым, словно пытаясь втянуть запах. Затем быстро погрузила обе руки в дымящуюся воду, и Влад ожидал, что она сейчас вытащит оттуда труп новорожденного младенца или отрезанную голову, но руки ее оказались пустыми, и кипящая жидкость стекала вдоль ее запястий, между тем как мощный барабан отбивал ритм, как на похоронах.
— Что мы делаем с этим? — спросил Реза, подводя к ней Влада, которого крепко держали его подручные.
Она протянула руку к одному из стражников, протянула открытой ладонью вверх, и Влад с ужасом увидел, как тот положил туда остро отточенный кинжал. Женщина положила кинжал в воду; она перережет ему горло, это точно, он почувствовал, что бешено заколотилось сердце, когда она вновь вытащила его из воды и направила на него, но женщина быстрым движением полоснула его предплечье. Потом поднесла окровавленное лезвие к своим губам под маской.
— Это есть плоть его, а это его кровь, и он будет съеден в память о нас! — произнесла она зловещую пародию на таинство евхаристии.
— Свихнувшиеся подонки, вы просто банда душегубов, дебилов, убийц детей, пожирателей человеческой плоти! — бросил ей Влад, не обращая внимания на удары, которые ему наносили.
— Запечатай свои нечестивые губы, не то я тебе их зашью! — крикнула женщина. — Твои предки решили уничтожить Народ. Они выгнали его и сожрали. Те же немногие, кому удалось выжить, попрятались и в течение тысячелетий вынуждены были пресмыкаться и жить под землей, как колония тараканов. Но сегодня…
— Сегодня, гомо сапиенс, Народ вновь обрел силу и объявил войну тем, кто захотел их уничтожить! — гневно проговорил Реза.
Влад, чувствуя, как дрожат ноги от пережитого страха, не понимал ничего из того, что ему говорили.
— Я не знала… — задумчиво продолжала женщина, — я ничего не знала… Но я слышала голоса.
Она глубоко вздохнула, встряхнула руками, словно прогоняя так некстати нахлынувшие воспоминания, и заговорила вновь:
— Будь благословен Глагол, энергия, рожденная совокуплением Богини и Быка, которая воплотилась в Великой Книге Плоти, где люди — это слова. Из наших деяний соткано повествование. Некоторые из нас — заголовки глав, другие — лишь трудноразличимые запятые. Все необходимы, все взаимосвязаны, все заменимы. Так хочет закон пространства, который повинуется синтаксису сущего.
