Приключения 1969 | страница 107
Когда он вошел в Ригу, рассвет еще не наступил. На пустынных улицах раздавались лишь шаги патрулей. Впрочем, и шуцманов было не так уж много. Жестокий мороз заставил их укрыться в подъездах, и Янису удалось беспрепятственно пробраться на улицу Пернавас.
Он не знал, дома ли мать, не думал об опасности и брел, движимый не разумом, а слепым инстинктом, тем самым, который помогает перелетным птицам, одолев тысячи километров, находить дорогу к своим гнездам.
Шатаясь, он поднялся по ступенькам и постучал. Дверь открылась, и на пороге появилась Лилия, как всегда аккуратно причесанная, несмотря на ранний час, в своем домашнем халатике и войлочных тапочках.
— Мама! — шепотом произнес Янис.
Он потерял сознание и не помнил, как она втащила его в дом.
...Много дней находился Янис между жизнью и смертью. Открывая глаза, он видел кусочек белой стены и потолок над головой. Вокруг был полумрак. Он не понимал и не старался понять, где находится: его миром в эти недели были бредовые видения и тяжелые сны-кошмары, от которых он метался на топчане, вскрикивал и порывался вскочить. Но слабость опрокидывала его на подушку. Он видел начальника строительства Вейснера, слышал дробь автоматов и голос матери, говорившей: «Какая прелесть!» — фашистскому офицеру. Чаще всего ему казалось, что он еще совсем маленький и идет с Лилией по Бикерниекскому лесу, собирая поздние осенние цветы. Потом мать вдруг исчезала, и Янис оказывался перед глубоким рвом, наполненным неподвижными обнаженными телами. Эти люди были мертвы, а рядом до самого неба высилась гора их одежды... Янис кричал и силился убежать, и чьи-то мягкие сильные руки, обняв его за плечи, укладывали на подушку.
Однажды, открыв глаза, он долго лежал неподвижно. Вокруг, как всегда, был полумрак, а прямо перед глазами какая-то ровная синяя поверхность. Но если прежде она не вызывала у Яниса даже любопытства, то в этот раз он вдруг понял, что находится дома, кровать его отгорожена от комнаты старенькой складной ширмой, которую он помнил еще с детства, а окна плотно закрыты занавесками, хотя на дворе, кажется, день... Он вспомнил все, что с ним случилось, и сообразил, что, видимо, долго болел, а теперь, судя по всему, дело пойдет на поправку. От этой радостной мысли ему стало хорошо, и он уснул.
Вечером сквозь сон он почувствовал, что кто-то осторожно приподнимает его голову вместе с подушкой и в рот ему вливается что-то горячее, ароматное и необыкновенно вкусное. Он проснулся и увидел мать. Лилия сидела на краю кровати, одной рукой поддерживая подушку, а в другой держа ложку с бульоном. Рядом на табуретке стоял алюминиевый котелок, наполненный чудесным дымящимся бульоном, от запаха которого Янис успел уже совершенно отвыкнуть.
