— Тогда… Я не понимаю.
— Вы сами дали мне надежную защиту против монструозии.
— Я? Дал вам защиту? — внезапно лицо достопочтенного Хармсдоннера просветлело. — А! Понял! — он перешел на шепот. — Медальон! Как же я сразу не догадался! Вы хотите под защитою медальона пойти на озеро, не так ли?
— Совершенно верно, достопочтенный Хармсдоннер.
— Хорошая идея. Вот что значит свежий взгляд! Но, — тут старшина снизил шепот до едва различимого — медальоны это некоторым образом секрет, доступный лишь посвященным. Рон же к таковым не относится.
— А кто относится?
— В поселении — только советники. Для всех остальных рашшин — ценный металл, добавление которого в броню делает ее непробиваемой. Панцири для стражей границ, киллменов, все такое…
— Но тот, кто делал медальоны?
— Тот, кто делал медальоны, стоит перед вами, пер Иеро.
— Вы, достопочтенный Хармсдоннер.
— Да. И мне помогала дочь, но она тоже не знает о свойствах медальона, для нее это всего лишь украшение.
— Это идея. Совершенно не обязательно объяснять Рону устройство медальона. Пусть это будет знак Союза Аббатств или еще что-нибудь…
— Да… Вы правы. И дело того стоит — истребление сайрена принесет поселению двойную пользу. Он ведь и нам мешает, сайрен, а если окрепнет и расплодится, по тропе и не пройдешь. Вдруг из Аббатства пошлют нарочного, а он, нарочный, ничего не ведая, угодит… Нет, конечно, сайрена нужно убрать. Но позвольте предложить следующее — у Рона нет своего панциря. Мы выдадим ему на время один из резерва Стражей Границ, и вошьем медальон в панцирь. Таким образом он будет защищен от ментального воздействия твари, и в то же время нам удастся предотвратить распространение слухов о чудесных свойствах медальона. Вы, пер Иеро, можете даже сказать, что поставили Рону ментальный блок от Сайрена. Впрочем, это на ваше усмотрение.
Разговаривая, они шли в сторону отдельного домика, что стоял позади Дома Совета.
— Надеюсь, пер Иеро, что сегодня вы отобедаете с нами?
— Я… Да, конечно.
Что побудило Иеро принять приглашение — голод, необходимость следовать установленным традициям, желание поближе узнать достопочтенного Хармсдоннера или иные причины, он и сам не знал. Все вместе, наверное. И более всего — желание увидеть Лору. Почему нет? Тайны отцов раскрываются в детях, писал величайший Лек-Сий.
Труды Лек-Сия изучали первые три семинарских года, и основные положения отложились, похоже, на всю оставшуюся жизнь. Лек-Сий, великий богослов времен пре-Смерти писал коротко, но чрезвычайно емко, и его высказывания помогали осмыслить случившееся тысячелетия спустя. Во всяком случае, ни одно сочинение не обходилось без цитирования «Завета Верных», главного труда жизни Лек-Сия.
