* * *
Там, где недавно еще был дом, чернело страшное пожарище. У пепелища с суровыми лицами стояли участники штурма Крыма. Иван Пчелинцев с рукой на перевязи, Дина в косынке медсестры и Семен Кучеренко, подъехавший на тачанке, молча, опустив головы, смотрели на свидетельство злодеяний Покровского и его приспешников.
В честь погибших Василия Захарова и Стеши прогремели ружейные залпы.
Двое красноармейцев подвели к Пчелинцеву чернявого парня в гражданской одежде. Парень смущенно улыбался... Один из красноармейцев что-то сказал Пчелинцеву.
— Из Варны? — спросил Пчелинцев у парня.
Парень отрицательно мотнул головой.
— Ты болгарин? — удивился такому ответу Пчелинцев.
Парень так же покачал головой и сказал на своем языке:
— Да, я болгарин, Ванко. Иван.
— Ничего не пойму, — сказал Пчелинцев. — Говорит, что болгарин, а головой так качает, что выходит, он не болгарин.
Дина напомнила:
— Ты разве забыл, что говорил Христо? У болгар, когда отрицательно качают головой, это значит «да».
— Из Варны? — переспросил Пчелинцев.
Ванко обрадовался:
— Из Варны. Мне нужен товарищ Иван Пчелинцев.
— Я и есть Иван Пчелинцев. Ты от товарища Чочо?
— Да. И от Христо Балева.
Пчелинцев протянул руку, и молодой болгарин передал ему бумажку с зашифрованным текстом. Пробежав текст глазами, Иван сказал Дине:
— Сообщают, что все Гринины в Варне. Христо приютил их у себя. У Кирилла Васильевича плохо с сердцем. Ждут его выздоровления. При первой возможности выедут домой.
Дина молча пожала руку мужа, отвернулась, чтобы скрыть набежавшие на глаза слезы.
* * *
Внезапная болезнь Кирилла Васильевича задержала Грининых в Варне. Дом, где они жили, стоял на самом берегу, из окон открывался вид на море. Болгарские друзья окружили своих гостей заботой и вниманием. Глядя на такое искреннее, доброе отношение к своей семье, Кирилл Васильевич оттаял и стал относиться к Христо Балеву дружески. Он даже посвятил стихотворение Варне.
Ждали выздоровления Кирилла Васильевича и удобного пароходного рейса, чтобы вернуться на родину.
Кирилл Васильевич лежал на кушетке в большой светлой комнате и читал газету. Анна Орестовна примеряла Костику блузу.
— Они в Турции! — вдруг громко сказал Кирилл Васильевич.
Анна Орестовна взяла газету и стала вслух читать заинтересовавшее ее сообщение.
— Да, высадились в Турции... В Цареграде, в Галлиполи, на острове Лемнос, — с волнением сказала она. — Боже, сколько их! Десятки тысяч! И среди этих несчастных, этих отверженных, наверное, Александр.
