— Что здесь было?
Хозяин дома опустил голову.
— Преступное легкомыслие? — повысил голое Покровский. — Служебные бумаги?
— Разные, — старался быть спокойным Агапов.
— Кто? — рявкнул Покровский и сам же ответил: — Что это за рыжебородый?
Было ясно, что садовник уже доложил ему о происшедшем.
Агапов пожал плечами. Покровский принялся нервно крутить ручку телефонного аппарата. Услышав голос телефониста, потребовал срочно соединить со своим заместителем Полищуком.
— Немедленно окружить порт! Закрыть все входы и выходы из города. Останавливать все виды транспорта. Проверять всех... всех, черт вас побери! Окружите базар. Немедленно! Схватить рыжебородого сапожника живым или мертвым. Я сейчас буду!
Прежде чем оставить кабинет, Покровский угрожающе произнес:
— Я немедленно доложу главнокомандующему. Не дай бог, если ваши бумаги, которые с таким преступным легкомыслием держались в шкафу, станут достоянием красных!
Ищейки Покровского с ног сбились, выполняя строгий приказ разгневанного шефа. Словно злые коршуны, налетели они на базар, ворвались в обувную лавку рыжебородого, перевернули все вверх дном, но ничего не обнаружили. Низкорослый, юркий человечек что-то на ухо сказал подполковнику Полищуку. И тут же десятка три всадников поскакали на окраину города. К базарной площади подкатил сам генерал. Подполковник Полищук доложил Покровскому обстановку, кивнув в сторону умчавшихся всадников. Генеральский автомобиль двинулся в том же направлении. Подполковник Полищук, сидя на заднем сиденье, выслушал угрозу генерала:
— Не схватите красных агентов, пеняйте на себя, подполковник.
* * *
А дом, где находились Стеша с Василием, был окружен. Василий заметил за окном подозрительную тень. Он выхватил пистолет, осторожно выглянул в окно. Каратели! Он бросился к двери и закрыл ее на засов. Во дворе раздался первый выстрел.
— Мама, где мама? — тревожно спросила Стеша.
Донесся шум подъехавшего автомобиля. Василий увидел, как из машины вышел сам генерал Покровский.
— Предложите немедленно сдаться, — распорядился генерал.
— Эй вы, сдавайтесь, не то перестреляем как собак! — крикнул Полищук. — Считаю до десяти.
Послышался звон разбитого стекла.
— Живыми не сдадимся! — сказал Василий Стеше и протянул ей второй пистолет.
Василий и Стеша начали стрелять.
Головорезы Покровского вытолкнули на середину двора мать Стеши в изодранной одежде, избитую... Старушка еле держалась на ногах.
— У, гады, — простонал Василий.
Стеша стояла с закрытыми глазами, побледневшая, губы ее тряслись.
