* * *
На сцену вышел мужчина в кожанке и громко, словно он выступал на большом солдатском митинге, обратился к залу:
— Товарищи революционные солдаты и матросы, рабочие красного Питера! Разрешите от имени народного комиссариата просвещения приветствовать вас, дорогие новые хозяева нашего рабоче-крестьянского, солдатско-матросского театра.
Сразу было видно, что человеку в кожанке часто приходилось держать речи. Привыкшие к митингам и собраниям зрители встретили его слова шумными рукоплесканиями. Воодушевленный таким приемом оратор продолжал:
— Дорогие товарищи, перед вами, новыми хозяевами, сейчас выступят артисты театров революционного Петрограда. Разумеется, те, кто понял и принял нашу революцию. Они уполномочили меня передать вам, дорогие товарищи, боевой сердечный привет!
Иван Пчелинцев наклонился к Христо Балеву и, стараясь перекрыть гром аплодисментов, сказал:
— Она будет непременно! А как же без нее?
Мужчина в кожанке торжественно объявил:
— Первым делом будет исполнена сцена из знаменитого балета великого русского композитора това... Чайковского Петра Ильича под названием «Спящая красавица»...
Иван Пчелинцев сильно толкнул Балева в бок:
— Ну что я говорил!
* * *
В креслах оркестра, только наполовину занятых музыкантами, появился худой как жердь дирижер. Не успел он поднять свою палочку, как вдруг на сцену выбежала балерина. Дирижер с растерянным видом опустил палочку. Конфуз! Такого еще не бывало. По ложам пробежал шумок. Почему балерина очутилась на сцене, не дождавшись музыкального вступления?
Женщина на сцене прижала руки к груди, с заметным волнением начала говорить:
— Я балерина, поэтому у меня свой язык, свой способ общения со зрителями. Это язык танца, язык движений.
Христо Балев, невольно приподнявшись, впился немигающим взглядом в балерину. Она продолжала:
— Но сегодня, когда я увидела вас, моих новых и, надеюсь, постоянных зрителей, мне захотелось поговорить с вами другим, более понятным языком... языком поэзии. Я не драматическая актриса, стихов со сцены не читаю. Но очень люблю стихи. С детства... Стихи и песни. Детство мое прошло в деревне, возле Твери. Здесь, наверное, есть мои земляки, тверские?
— Есть! Имеются! — раздались голоса из зала.
Один матрос, парень неробкого десятка, вскочив с места, весело крикнул:
— Тверяки... они везде! А как же! Давай, землячка, не робей!
Зал одобрительно загудел.
— Мне хочется прочесть одно стихотворение, я думаю, что оно вам понравится. Оно посвящено нашему городу и написано совсем недавно. Вот послушайте...
