Балев вбежал в подъезд дома Грининых, чуть не сшиб с ног насмерть перепуганного Леопольда. Оба остановились как вкопанные и, тяжело дыша, впились друг в друга глазами. Леопольд перевел взгляд на наган Балева и упавшим голосом спросил:
— За что вы... нас? Что вам надо? Кто вы такой?
— Медленно говори, медленно, — попросил Балев.
Сбегающий с лестницы Агапов натолкнулся на Балева и Леопольда. Агапов решил, что он должен спасти Леопольда, и вот-вот должен грянуть выстрел. Вбежал Павел и крикнул:
— Стой! Стой! Не стреляйте!
Агапов, обернувшись к Павлу, презрительно бросил:
— Что вам здесь надо, убийцы?
— Это вы не по адресу, капитан Агапов. Вот они, убийцы. — Павел кивнул на раненого Яблонского, которого вели под руки подоспевшие красногвардейцы. — Мы не имеем с такими ничего общего.
— Кого я вижу! — удивился Агапов. — Капитан Яблонский?
— Он самый. Наемник анархистов, — ответил Павел.
Агапов проводил Яблонского долгим взглядом.
И тут он увидел Пчелинцева, с которым они были давно знакомы. Пчелинцев кивнул Агапову, сказал:
— У вас, Александр Кузьмич, еще есть время понять... многое. И чем скорее это будет, тем лучше.
— Для кого лучше? — глухо произнес Агапов.
— Для вас, разумеется. Да и нашей революционной армии была бы польза...
Агапов вспомнил разговор с Покровским, хмуро перебил:
— С предателями России мне не по пути!
Пчелинцев спокойно возразил:
— С предателями — да. Это вы верно сказали, Александр Кузьмич. А мы вас призываем встать на сторону той России, за которой будущее.
Агапов отвернулся и, взяв под руку Леопольда, быстро поднялся по широкой лестнице в дом.
* * *
Утреннее происшествие горячо обсуждалось в редакции. В перестрелке был тяжело ранен Юлиус Незвал. В больнице, куда молодой чех был быстро привезен, шла борьба за его жизнь. Во время утренней перестрелки Балев видел, как небольшого роста, весь какой-то квадратный, большеголовый мужчина целился в Незвала. И поэтому он особенно переживал, что не успел первым выстрелить в убийцу, опоздал прикрыть своего товарища!.. После долгого молчания болгарин, волнуясь, сказал:
— Мы знали только одних русских. Освободителей Болгарии от турок. А выходит, они... разные.
Иван Пчелинцев, набивая табаком трубку, заметил:
— Такие же разные, как и...
— Да, конечно, — быстро согласился Балев. — Есть разные болгары, разные румыны, разные французы... Я это знаю. Но русский человек... Понимаете, товарищи... Для нас, болгар, русский человек — это... это...
