- На перевыполнение! - прозвенел кто-то бойкий из самой густоты плакатной теневы.
- А-а?.. - очнулся старик. Голова его еще не вполне освободилась от гула вчерашнего фамильного торжества, и мысли тоже гуляли там. Зазнайка Радька извел его душу, от рук отбился. "Глазищами зырк-зырк, ухмыляется, и точка. Ни о чем. Камень за пазухой отрастил, ясно. Пора крутые меры принимать, поздно будет", - размышлял прораб и прислушивался.
Чистейший, дистиллированный звук трепетал над проспектом, будто в далеком изначалье аллей, у горизонта вызванивал юным альтом сводный пионерский отряд. Столь сольный звук отродясь не беспокоил прокопченную атмосферу владений предводителя Васькиных. Знал толк в голосах аллеи художник дела, прораб, принимал их всерьез, симфонически: стосильный рев бульдозера, плач пилы по металлу, вздохи плазменного резака. Детским интонациям места здесь не было.
Между тем пение сменило октаву, раскатисто перевалило на басы, и будто уже не мирный хор мальчиков, а многотысячный стадион бешено рыдал ведерными глотками мужиков в соку, требуя законного гола.
Родник оглушительной волны не стоял, но маршем двигался к стройплощадке в хорошем темпе. Рационализаторы высыпали из-под плаката, пожирая взглядом аллею. По команде все заткнули уши, и вовремя. Из-за поворота, из-за спин высотных гостиниц "Интурист" вывалилась туча, накрывшая проспект во всю ширину, цех на козловых кранах, на ажурном сплетении ферм - в кипении едкого дыма, в зарницах внутреннего огня, в штормовом вое, будто сама Братская ГЭС, обезумевшая от напора вод, сорвалась с мест и объявилась тут. Десятки механических десниц простирались из пылающих стекол цеха, раздирали грунт перед гигантом, жонглировали, вмиг выдергивали столбы и лихо швыряли их по одному ракурсу в поднебесье, за пределы городской черты.
А поверх чада, поверх крайних стрингеров, в хрустальном дупле держал руки на штурвале едва видный человек - все тут же опознали его отрезанный ломоть Радий Васькин, и аж приплясывал, будто горели подошвы у него. Хорошо ему было под хрусталем!
Промчался комсомольско-молодежный агрегат над бригадой, порхнул, дернул клешней очередной столб и пустил по загородной траектории. А потом взвыл пуще прежнего и спуртом рванул к горизонту, оставляя за собой готовые кафетерии, английской стрижки газоны, парадную шеренгу цветущих тополей, лишь иногда по ошибке всаживая вместо стройного дерева элегантный нейлоновый светофор.
