— И предпочитаете Минковского, например, Агате Кристи и Сименону?
— Имена эти я слыхал, но Минковского...
— Да они и не стоят знакомства... Ну, так... А теперь... расскажите мне что-нибудь о свеженьких политических скандалах.
— Кое-что я иногда слышу... Всюду о них говорят, но я не могу вспомнить сейчас ни одного.
— Постарайтесь припомнить... А какие шлягеры теперь поют?
— В одном, кажется, есть такие слова: «Юноша смуглый, он бороздит океаны, и губы шепчут: люблю тебя».
— Верно, верно, но с тех пор прошло уже тридцать лет.
— Неужели так много?
— А поновее ничего не припомните?
— Вот один: «Это так хорошо, c'est si bon», но с тех пор тоже, кажется, прошло тридцать лет?
— Этот — пяти-шестилетней давности. А расскажите-ка мне что-нибудь о скрипичном концерте Стравинского.
Хейкки Окса принялся рассказывать. Юсси прервал его в самом начале:
— А что Шостакович сейчас сочиняет?
— Он только что закончил Десятую симфонию, но я еще не успел ее достать, ее еще нет в Финляндии,
— И вы, конечно, продолжаете считать, что так называемый модерн в живописи, который вырос из кубизма и развивает его манеру, старомоден?
— Несомненно.
— И все-таки вы хотите стать прежним, дядя Хейкки? Господи, да ведь вы же прежний! В ваших представлениях нет никакого изъяна.
— Нет, не прежний. Раньше я не был подавлен. Теперь подавлен. Это мешает мне сосредоточиться. Лишает энтузиазма. Мне кажется, что я уже слишком старый и неуклюжий, стою у всех на пути и занимаю слишком много места. Но, несмотря на это, мне хочется сопротивляться. Иногда мне кажется, что все идет шиворот-навыворот... Что-то со мной неладно.
Юсси выслушал, потом медленно произнес:
— Конечно, но что именно?
— Может, дело в том, что я старею? Старому всегда трудно удержаться на одной волне с молодыми. Но при этом мне часто кажется, что душой они старше и консервативнее, чем я.
— А вы на самом деле чувствуете себя старым?
— И да, и нет. Когда попадает в руки хороший проект, возраста не чувствуешь. Просто приятно с ним работать. А когда надо сопротивляться, чувствуешь себя нудным и бесполезным старикашкой, который отстал от прогресса.
— Один вопрос, дядя Хейкки, это поможет нам разобраться... Это не мое дело, но это касается вас... Как бы это... Какие у вас отношения с женой, и какими они были прежде?
— Это всё ваши выдумки, они тут ни при чем.
— Уверяю вас, дядя Хейкки, совсем не такие выдумки, как вам кажется.
— Тем не менее с моими заботами это не имеет ничего общего.
