Они поворачивают обратно.
Результат современного жилищного кризиса, думает дедушка. Молодые люди ищут уединения и, не найдя лучшего места, отправляются в зоопарк. Вонючие подворотни их не устраивают. Там не получишь того, чего хочется. И ведь не стыдно же. Нисколько. Бесстыдство, видно, тоже современно. Лет двадцать назад этого бы постыдились и спрятались. А современный мир не прячется. Только что не урчат. В остальном — такие же медведи.
— Ты почему улыбаешься, дедушка?
— Просто так.
— Скажи, ну скажи!
— По-моему, эти малайские медведи...
— Вот было бы здорово, если бы все люди превратились в медведей, — принимается фантазировать Хейкки. — Мы бы жили тогда на такой скале, лазали бы там и дожидались, когда люди принесут нам сухой булки и сахару.
— Какие люди? Ты же сказал, что все люди стали бы медведями.
— А те медведи, которые превратились бы в людей, — парирует Хейкки.
По дороге к львам они присаживаются у птичьего пруда.
— Когда мы пойдем домой, дедушка?
Это Хейкки.
— Тебе надоело?
— Мы уже все посмотрели.
— Проголодался?
— По-моему, можно идти. Здесь нет ничего интересного.
Это Элина.
Дедушка думает об отзыве с недописанной фразой, оставшемся на столе. Не хочется уходить. Но он встает.
— Идем.
Переправившись на пароме в город, они идут к трамваю, садятся и едут восемь остановок. Потом выходят, возвращаются немного назад и идут по боковой улице. Второй дом.
— Ну, до свидания.
— Пойдем к нам.
— Я спешу. До свидания.
— Пока. Спасибо, дедушка.
Он смотрит, как дети открывают дверь и исчезают на лестнице.
Спешит? Куда ему спешить? Колебаться и нервничать.
Придется это все-таки сделать, раз не сделал раньше. И он направляется к стоянке такси.
С того дня, когда отзыв остался лежать на столе недописанным, он больше ни минуты не колебался. Возвратясь на работу, он порвал его и объявил, что для подготовки предложений ему потребуется время.
Ни о какой отсрочке не может быть и речи, отзыв нужен тотчас же, сказали ему.
На это он не согласился. Он хотел оттянуть постройку хотя бы на одно лето.
Правление послало к нему директора.
С ним он разделался легко. Так ему, во всяком случае, казалось.
Потом явился Хурскайнен, старый друг. Их мнения совсем разошлись. Затем его вызвали на заседание правления, попросили доложить о состоянии дела. Его спросили, сколько времени ему еще потребуется. Он обещал справиться за год. За этот срок он мог бы подыскать для завода и пристани другое место. Ему ответили молчанием. Потом разрешили идти. После этого правление направило к нему своего врача.
