— Значит, все они были верующими, хот и не церковными, вот святитель Николай за них и молится.
— Очень помогли молитвы твоего Никола Угодника моему Николаю! Сколько же о страдал, бедный, перед смертью!
— А священника ты так к нему и не позвала, не соборовала его, как я просила?
— Нет, доча, не стала я звать священника, не решилась, путать папу не захотела.
— Что значит «пугать»? Как это можно человека священником испугать?
— Он увидел бы священника и сразу догадался, что умирает. Да еще соборование это которое, говорят, никому не помогает…
— Ты думаешь, мама, умирающие не догадываются, что умирают? Это мы вокруг них заговор молчания устраиваем, головы морочим вместо того, чтобы помочь к смерти приготовиться. И как это «соборование не помогает»? Откуда статистика — «из лесу, вестимо»? Ох, мамочка, мамочка… Соборование если даже не исцеляет человека, то очищает его душу, облегчает ему переход в другую жизнь. Между прочим, многие врачи говорят, что после соборования даже у тяжелых раковых больных часто прекращаются мучительные боли.
— Ну что уж теперь говорить…
— Да, это верно. Слава Богу, хоть похоронили по православному обряду. Ты не забудь, мама, что через два дня будет девятый день, обязательно надо будет панихиду по папе заказать. Я тоже у себя в Изборске закажу.
— Опять панихида? Мне так тяжело было в церкви, доченька, что уж и не знаю, выдержу ли еще одну… Это что, положено так?
— Да, мама. И на сороковой день тоже обязательно. Послушай, давай я на сороковины папины приеду, мы вместе отстоим панихиду в храме, закажем литию на папиной могиле, а потом вместе поедем ко мне.
— Там посмотрим…
Но на сороковины отца у Лидии Николаевны приехать в Петербург не получалось: в школе начался летний ремонт, надо было остаться и приглядывать за рабочими-гастарбайтерами. Она позвонила матери и снова принялась звать ее в Изборск.
— Нет, доченька, не проси, не приеду. Дел у меня много… Стирка большая…
Что это у тебя, мама, все стирка да стирка! Что же ты там стираешь так долго?
— Да все папины вещи…
Лидия Николаевна поворчала на мать, но смирилась. А перед началом учебного года сама поехала за ней, заставила бросить свою «большую стирку» и все-таки увезла ее в Изборск.
И после первой же ночевки Ольги Павловны в Изборске все разъяснилось. Лидия Николаевна вставала всегда рано. Она привела себя в порядок, помолилась, приготовила завтрак на двоих и пошла будить мать-и застала ее лежащей в постели всю в слезах.
