— И с таким запасом слов вы собираетесь прожить до почтенного возраста?! — сказал он презрительно. — Там, куда по всей вероятности, нас вскоре направят, какой-нибудь уважающий себя урка за «барбариса» вас пришьет на месте. И будет прав.
IV
В воскресенье, глубокой ночью, вышли на освещенную яркими прожекторами привокзальную площадь мачтообразный главбух и приземистый главинж треста Электросила. Яков Яковлевич очень изменился за последние бурные сутки. Он весь как бы взвихрился, еще подрос и похудел. В беспокойном взоре его чувствовалась устремленность куда-то ввысь, а может быть и куда-то вдаль. Барановский, напротив, не являл особых признаков отклонения от нормы, разве чуть-чуть распух.
— Через час побегут трамваи, — взглянув на часы, молвил он. — Пойдем, папа Яша, на вокзал, подождем и выпьем пивца.
В зале первого класса начиналась уборка, и злая буфетчица только после длительных пререканий согласилась отпустить друзьям пару кружек.
— Пейте скорей и убирайтесь, сейчас будут сдвигать столы, — нелюбезно предупредила она.
За пивцом Барановский помрачнел.
— Итак, папа Яша, наш праздник окончен, — невесело сказал он. — Завтра можно будет еще поспать, а гам та же пытка огнем и железом.
К их столу подошел рыжий, усатый милиционер.
— Давайте, граждане, уходить отсюда, потому •его приборка, — произнес он строго.
Яков Яковлевич неожиданно возмутился:
— Вокзальный буфет должен быть открыт всю ночь, — с трудом сдерживаясь, прошипел он. — Оставьте нас в покое, товарищ!
Милиционер, сам давно жаждущий выпить, но в силу жестокости своего ремесла обязанный оставаться трезвым до смены, легко пришел в раздражение:
— Давайте лучше не хулиганить, — повысил он голос и протянул свою огромную лапищу к плечу главбуха. — Вставай-ка ты, живо…
Яков Яковлевич вне себя вскочил со стула.
— Не смейте ко мне прикасаться и меня тыкать, — взвизгнул он. — Это вы барбарис, хулиган!
Со страшной быстротой разгорался, на взрывчатом материале, скандал. Но в это время вблизи раздался отчаянный вопль и тревожный свисток. Рыжий милиционер выругался и кинулся на помощь, на ходу успев еще крикнуть Барановскому:
— Отведите его домой!
— Дешево отделались, папа Яша, — насмешливо проговорил главинж. — Давайте поскорей удирать!
— Ни в коем случае! Я так дела не оставлю, — возразил, еще весь кипевший, главбух. — Я найду на мерзавца управу!
И Яков Яковлевич тут же присел на деревянный диванчик и вытащил из кармана блокнот и карандаш.
