— Если так, — замечает Федотову — то пробуйте сегодня вечером. От себя ставлю еще пол литра герою полетчику.
Мы прокричали ура предгорсоветчику и разошлись.
И началась у нас в саду новая эпоха: культуры и отдыха! Хулиганство сошло почти на нет, мирные граждане стали свободно передвигаться во всех направлениях. Даже молодые бабы и те частенько пробегали по дорожкам нетронутые. У аттракционов всегда молодежь теснится. Кто на коне гарцует, кто кружит вниз головой на лодке, кто с вышки сигает, но больше всего мачтой, прозванной Тарзаном, интересу юте я. Милицейские те не нарадуются, вдали парами прогуливаются, возле душистого табачка останавливаются, нюхают!
Вскоре наступил какой-то советский праздничек. В парке у нас назначено усиленное гуляние с действием пожарного оркестра. Предгорсовета, который давно своим детищем интересовался и спрашивал, мне звякнул: — Это ты, товарищ Сучкин, у телефона? Я думаю сегодня вечером в саду побывать. Приходи и ты, вместе обсудим дальнейшее благоустройство. Будешь? Пока…
Вечером действительно приезжает со всей свитой. Пошли в обход. Народ на нас ноль внимания, на эстраде пожарники вальс зажаривают, молодежь танцует, боевики же вокруг аттракционов — словом все заняты, — культура! Предгорсовета товарищ Федотов все обошел, свои одобрительные замечания сделал. Наконец, подошли мы к Тарзану. За истекшее время здесь много усовершенствований введено. Установлено, что за три полета вниз личиком — пол литры (личиком вверх — дешевле), если на землю острые шипы положены — то два полета достаточно и т.п. Твердые сломом правила!
Когда мы приблизились, на Тарзане как раз молотобоец-стахановец Голенищенко приземлился. Две литры заработавши. Отвязали стахановца и под руки по кругу водят, пар с него идет и излишняя бледность заметна.
— Это у меня первый случай, чтобы кто с одного сеанса две литры снял, — говорит механик при Тарзане — Взаправду стахановец! После такой закалки ему без парашюта с невысокого многоэтажного дома можно прыгать без опаски!
Народ вокруг подтверждает: - Очень свободно!
Товарищу Падь стало досадно, что мы на демонстрацию Тарзана опоздали и желающих лететь больше нет, он и говорит:
— Тому, кто сейчас еще полетит, дарю в презент эти заграничные часики, анкер, на 17 камнях!
Ребята молчат, только глаза разгорелись. Ой, думаю, как бы здесь без полета не обошлось, напрасно Падь часами размахивает!
Голенищенко тем временем немного отдышался и к нам подходит без посторонней помощи. Услыхал про богатую фанту и говорит хриплым шопотом:
