Он вышел из церкви, стараясь убедить Эмилию, что он вовсе не шпион, а просто пленник ее голоса. И когда они явились на свадебный банкет, кто угодно мог бы поклясться, что они друзья с детства. Антонио Савальса был племянником архиепископа, хотя общего у них было – только фамилия и наследство. Он пять лет изучал медицину в Париже и приехал в Пуэблу с намерением открыть свою первую небольшую клинику.
Только мать Соль увидела, как они с Эмилией танцуют вальс – словно после двухмесячных репетиций, – она поспешила к столику Саури, чтобы сообщить им подробную информацию о вновь прибывшем. Антонио Савальса был красавец и вдобавок один из ближайших потомков маркизы де Сельва Невада. Его отец недавно умер, оставив ему небольшое состояние, на которое молодой человек решил основать фонд помощи старикам. Его самолюбие диктовало ему необходимость самому зарабатывать себе на жизнь. Он стал врачом, получил диплом с отличием в Париже, был не согласен с доном Порфирио, любому желающему его слушать он говорил, что Церковь – устаревший институт, а еще он разорвал помолвку, которую архиепископ заключил от его имени с одной из наследниц клана де Ита.
– Наверняка ты считаешь его мошенником, тогда зачем ты его пригласила? – спросил Диего у матери Соль.
– Потому что меня попросил об этом его дядя, который очень хочет, чтобы он познакомился с добропорядочными людьми.
– А он уже попал в плохую компанию, – сказала Милагрос.
– Ты просто обожаешь позорить свою семью. Посмотри, мальчик просто в восторге от Эмилии.
– Да они ведь только что познакомились, – возмутилась Хосефа. – Не начинай опять со своими фантазиями.
– Но ты же видишь, к чему приводят мои фантазии. Соль счастлива, – сказала ее мать.
– Она просто не знает, что это такое, – сказала Милагрос. – Ты была столь любезна, чтобы объяснить ей, что должно произойти, или ее ждет самый большой в ее жизни сюрприз?
– Разумеется, я ей объяснила, как она должна вести себя в новой семье. Она умеет отдавать распоряжения, как королева, она элегантна и скромна, не говорит лишнего и не задает ненужных вопросов.
– И тебя не заботит, что она может быть несчастлива в постели? – спросила Милагрос, заставив побледнеть Хосефу.
– Это не в ее власти, это только во власти Бога, дорогая, – ответила мать Соль. – И чем меньше она будет думать об этом, тем лучше.
– Бедная девочка, – сказала Милагрос, доставая веер, словно он мог разогнать неловкость, повисшую в воздухе.
