– Прекрати сейчас же расти, – сказала ей Милагрос в день концерта. – Ты как тропическое растение.
– Ах, тетя! – ответила ей Эмилия, пожимая плечами.
– «Ах, тетя!» Что это за ответ? Никогда так не отвечай! Если не знаешь, что ответить, лучше промолчи.
Эмилия сжала смычок своей виолончели и провела им по струнам. Резкий и строптивый звук стал ответом Милагрос, которая стояла возле занавеса и жестами показывала ей, что нужно сесть на стул в центре сцены.
– Этот ответ гораздо лучше, – прошептала она ей на ухо, прежде чем погасить свет и оставить ее искать стул впотьмах.
Эмилия впервые надела длинную юбку. Ее мама сшила ей костюм из светлого шелка, точно такой же, как на предпоследней обложке журнала мод.
«У нее все еще детская походка», – подумала Милагрос Вейтиа, дергая за шнур, приводящий в движение занавес, и зажигая свет, чтобы начать концерт.
Эмилия даже не посмотрела на тех, кто аплодировал ей, как будто она пела в оперном театре. Она закрыла глаза и заиграла шутливые вариации на темы строгого Баха, которого она разучивала с доктором Куэнкой два раза в неделю в течение последних трех лет.
Ее публикой была группа чудаков, объединившихся в сердце большого города, где ценилось только искусство делать деньги, где из-за войн позабыли о стремлении к гармонии, которое, собственно, и дало жизнь этому городу, где злословили на улицах и молились за глухими стенами домов немилостивому и безграмотному богу.
Ее публика каждое воскресенье творила смелый миф: ангелы никогда не спускались с небес, чтобы прочертить улицы города, – легенда, как всегда, ошибалась, – ангелы рождались на улицах этого города, нужно было только распознать их и постепенно готовить к их крылатой и загадочной профессии.
Эта мечта была полна неисправимого либерального пафоса XIX века, а еще убежденности любого настоящего жителя Пуэблы, каким бы просвещенным и неверующим он себя ни называл, что нельзя лишать город его истории и памяти о тех, чьи имена были тесно связаны с ним до того дня, когда генерал Игнасио Сарагоса победил непобедимую французскую армию в битве при Лорето и Гуадалупе в жаркий день 5 мая 1862.
Пуэбла была Пуэблой, городом ангелов. И если они никогда не летали в ее небе, это означало, что они жили на ее земле. Так, по крайней мере, считали мужчины и женщины, аплодировавшие в то воскресенье Эмилии Саури, словно она уже была ангелом.
Эмилия привыкла к теплому приему, который ей оказывали эти люди, но всегда немного стеснялась их аплодисментов. Закончив играть, она поклонилась, убежала и спряталась за черную ткань, служившую, по мнению Милагрос Вейтиа, превосходным задником.
