— Не могу передать, Лесса, как мне горько, — качая головой, продолжал Д'рам. — Я даже не мог сначала в это поверить! Не понимаю, чего они хотели добиться… Ведь Т'кул еще старше меня, его Салт'у просто не догнать молодую бенденскую королеву… Если уж на то пошло, ни один дракон на юге не может на это рассчитывать!
Искреннее недоумение Д'рама сыграло ту же роль, что и язвительные выпады арфиста, — сковывавшая людей напряженность стала понемногу ослабевать. Сам того не заметив, Д'рам подтвердил высказанную Робинтоном мысль: Древние сделали Бенден-Вейру высший комплимент.
— И, кстати, к тому времени, когда новая королева будет готова подняться в брачный полет, — добавил Д'рам, как видно только сейчас осознав это, — их бронзовые скорее всего перемрут. Только за последний Оборот в Южном умерли восемь драконов. Мы все знаем об их уходе. Думаю, зря южане затеяли эту историю с кражей яйца… — лицо его омрачилось грустью и сожалением.
— Да нет, не зря, — возразил Фандарел, сжимая огромные кулаки. — Вы только посмотрите, что происходит здесь, — а ведь сколько Оборотов мы были друзьями! Вы, всадники, — он ткнул толстым пальцем в сторону вождей Вейров, — были всего на волосок от того, чтобы направить своих драконов против дряхлых стариков Южного! — Фандарел медленно покачал головой. — Страшный день, воистину страшный! Мне жаль вас, — он задержал взгляд на Лессе. — Но больше всего мне будет жаль Перн и себя самого, если вы не совладаете с гневом… если здравый рассудок не победит. А теперь я вас оставлю.
Он с достоинством поклонился всем предводителям по очереди, потом Брекке и, наконец, Лессе. Но тщетно мастер-кузнец старался поймать ее взгляд. Так и не дождавшись ответа, он со вздохом вышел из зала.
Фандарел ясно выразил то, на что Робинтон осмелился лишь намекнуть: если всадники развяжут междоусобицу, они потеряют власть над холдами и цехами. Слишком многое было высказано сгоряча в присутствии лордов, призванных в Вейр в разгар тревоги. Теперь, когда яйцо благополучно вернулось, ни один лорд, ни один главный мастер не станет упрекать Бенден в бездействии.
Но как достучаться до сердца этой упрямицы, которая замкнулась в своем гневе и не желает отказаться от гибельной попытки возмездия? Впервые за весь свой долгий срок пребывания на посту главного арфиста Перна Робинтон не мог найти нужных слов. Он и так уже практически утратил ее расположение! Но сейчас речь шла о большем, гораздо большем.
