Вдруг она быстро перебежала дворик и стремительно поднялась по лестнице на галерею. Ее ноги, обутые в мягкие сандалии, ступали совершенно беззвучно. Она подкралась к двери рукодельной — комнаты, где перед этим исчез Гиппократ, — заглянула внутрь и вошла.
В глубине была дверь в спальню Пенелопы. Ее закрывал тяжелый занавес. Рукодельная была пуста, все ткацкие станки отодвинуты к стенам: Олимпия распорядилась прекратить работу до отъезда гостей из Книда. Кругом было тихо, только с дворика доносилось нежное воркование голубей, от которого тишина казалась еще более глубокой. Если врачи в комнате ее дочери, то почему они не разговаривают и не двигаются?
И вдруг раздался какой-то новый звук. Олимпия посмотрела на занавес, но он не шелохнулся, и тогда она бесшумно, словно кошка, подкралась к двери и прислушалась, Она услышала долгий всхлипывающий стон, стук упавшего на пол тела и судорожные замедленные вздохи.
Олимпия сжала кулаки. Пенелопа! Опять за прежнее! Ненавистная девчонка!
Она прильнула к крохотной дырочке в занавесе — к дырочке, о существовании которой она, несомненно, знала и раньше. Она увидела рабыню, испуганно прижавшуюся к стене. Трое врачей молча смотрели на Пенелопу, которая билась на полу в судорогах. Лицо девушки было землистым, глаза закрыты, волосы растрепаны. Вдруг тело ее изогнулось, голова запрокинулась, ноги вытянулись, локти прижались к бокам, кулаки стиснулись. Она снова испустила всхлипывающий стон и медленно перекатилась на бок.
Служанка вскрикнула и бросилась к ней, но один из врачей жестом остановил ее. Веки Пенелопы непрерывно подергивались. Потом ее тело вдруг обмякло, и она замерла. Девушка, казалось, потеряла сознание, но как только ее веки перестали дергаться, она чуть-чуть приоткрыла их, и можно было заметить, что белки ее не заведены кверху, как у спящих.
Пиндар, младший и самый высокий из трех врачей, нагнулся и одернул ее сбившийся хитон. Девушка дышала теперь глубоко и свободно, и щеки под спутавшимися черными кудрями окрасились румянцем.
Гиппократ по-прежнему стоял в стороне, но Эврифон подошел к больной и присел возле нее на корточки.
— Ну, Эврифон, — сказал Гиппократ, — припадок, кажется, кончился. Ты видел достаточно, так каков же твой диагноз?
— Я хочу кое-что проверить, — ответил Эврифон, не оборачиваясь.
С этими словами он сильно прижал большим пальцем глазное яблоко больной. Девушка вздрогнула от боли и отдернула голову. Эврифон легко выпрямился.
