Пока тетка Соловьевой надрывалась уже осипшим голосом над гробом, пока родственники говорили нужные слова и кидали горсти земли, Эдик крутился вокруг одной из могил, огороженной низким зеленым забором. Прибрал мусор, воткнул в землю цветы, достал из пакета бутылку водки и бутерброд, несколько раз оглянулся по сторонам, остановил взгляд на происходящих поблизости похоронах и набулькал в пластиковый стакан приготовленный алкоголь. Минут через сорок встал, прихватил пакет и направился к выходу, где тут же встретился с двумя оперативниками, которые проводили его к служебной машине.
Максим Григорьевич, разволновавшись, хотел немедленно сорваться с места и броситься вслед Самохину, но позволить себе такое нетерпение он не мог, дождался окончания похорон Соловьевой и только после этого поехал на работу.
Мужчина в кожаной куртке, некто Иванцов, пришел на кладбище с целью узнать расценки – у него умерла мать. После предъявления необходимых документов его отпустили, а вот Эдику пришлось задержаться.
Кочкин прибрался на столе: сложил папочки в одну сторону, листы в другую, ручки отправил в подставку, с телефона стер тонкий налет пыли и после этого пригласил в свой кабинет подозреваемого номер один – сейчас на Эдика был навешен именно этот ярлык.
– Здрасте, – недовольно сказал Самохин, остановившись посередине кабинета, – чего опять надо-то?
– Присаживайтесь, будем разговаривать.
Эдик сел на предложенный стул и забарабанил пальцами по столу.
– Это надолго? А то у меня сегодня съемка.
– Ответите на пару вопросов, потом проверим ваши слова, а там видно будет.
– Не понимаю, почему у вас такой интерес именно ко мне, – Эдик пожал плечами.
– Что вы делали сегодня на кладбище?
– Навещал могилу одноклассника.
– Что с ним произошло?
– Попал в автомобильную катастрофу.
Максим Григорьевич подробно расспросил Эдика про одноклассника. Появление Самохина на кладбище могло быть совпадением, а возможно, он просто воспользовался тем, что по соседству с могилой Соловьевой находится могила старого приятеля, и разыграл отличный спектакль, не зря же он собирается стать актером.
– Когда он погиб?
– Четыре года назад.
– Число, месяц.
– Двадцать пятое сентября.
– Вы часто его навещаете?
– Приблизительно раз в месяц.
Если могила друга – только предлог, то вряд ли Самохин помнил бы даты и нюансы. Завалив его вопросами и попросив немного подождать, Максим Григорьевич тут же стал проверять полученную информацию. Через некоторое время пришлось извиниться и отпустить Эдика – все оказалось правдой.
