Леська громко икнула, захлопала ресницами, замахала руками и пробормотала: «Чур меня, чур меня!» – потом вышла на площадку и подошла к Лапушкину поближе. Она даже хотела потрогать его – настоящий или нет, поверить собственным глазам было трудно. Два бывших мужа в один день – это уже слишком, не каждая нервная система выдержит такое! В голове мелькнуло – сговорились они, что ли, а с губ сорвалось:
– Тебя каким ветром-то занесло?
– Здравствуй, Олеся, – начал Лапушкин, косо поглядывая на Веронику, по всей видимости, поговорить он хотел наедине. – Я к тебе в гости, по делу.
– По какому?
– По важному.
Леська открыла дверь и, гадая, что же привело Веню к ней, скинула туфли, повесила куртку и отправилась на кухню ставить чайник. Не то чтобы ей вдруг захотелось стать гостеприимной хозяйкой, просто она так разволновалась, что почувствовала острую необходимость выпить таблеток пять валерьянки. Ника уже ничему не удивлялась, она села за стол и приготовилась хорошенько развесить уши: если не повезло поучаствовать в исторической встрече с Николаем, то уж здесь она своего не упустит.
Вениамин Сергеевич заглянул в ванную, вымыл руки, достал из кармана пластмассовую расческу и привел в порядок редкие волосы. Он выглядел намного старше своего возраста, чем очень гордился.
– Я буду чай с мятой, – сказал он, усаживаясь напротив Ники.
– Конечно, будешь, – кивнула Леська, кидая кубики сахара на дно чашек, – придешь домой, и мама тебе его заварит.
– Напрасно, Олеся, ты так неприветлива, мои вкусы ты знаешь и могла бы побеспокоиться заранее.
Леська вынула из чашки бывшего мужа сахар и положила обратно в коробку – обойдется.
– Во-первых, я с тобой развелась не для того, чтобы ты маячил у меня на горизонте, во-вторых, спустись на землю, ты по-прежнему не пуп земли.
Ника мысленно зааплодировала и решила, что, если у нее когда-нибудь появится бывший муж, она обязательно будет такой же безжалостной, как и подруга.
– Я вижу, жизнь тебя ничему не научила, – важно сказал Вениамин Сергеевич, сморкаясь в большой серый платок. – Простыл что-то.
Леська гадала, зачем он пришел, и как это его мамочка одного отпустила – непонятно. Неужели не боится за жизнь сыночка?
– Как поживает Инесса Павловна? – ехидно спросила она, откусывая печенье. – Не скучает ли по мне, а то могу зайти, мне сделать приятное человеку не трудно.
– Пожалуй, не стоит, – забеспокоился Лапушкин, – у мамы в последнее время мигрени, боюсь, что после встречи с тобой она сляжет в больницу. Я, кстати, пришел по ее просьбе. Нельзя ли нам поговорить наедине?
