– Тогда что вас привело ко мне? – поинтересовалась Лидия Андреевна.
– По долгу службы приходится искать многих людей, так что я к вам просто за информацией, – туманно ответил Максим Григорьевич, на самом деле не зная, с чего бы лучше начать.
– Буду рада помочь.
– Вашему магазину полгода, срок небольшой, случались ли за это время серьезные инциденты? Странные происшествия? Запомнилось ли что-нибудь в этом роде?
– Не знаю, – Лидия Андреевна немного растерялась: нервотрепки хватало, покупатели – народ вздорный, но что из этого может заинтересовать следователя, да и не навредят ли ее слова репутации магазина? – Да как-то ничего припомнить не могу… Витрину однажды разбили на первом этаже в зале, но это просто две покупательницы поругались и подрались, потом света два дня не было, электрики проводку чинили… Вы знаете, все не упомнишь, да и, если честно, один день похож на другой. Вот три месяца тому назад вывеску стащили. На улице на углу повесили указатель, так ночью его отковыряли вместе с куском стены.
– Вы заявление писали?
– Нет, что вы, ерунда же, по большому счету, подростки, наверное, не знают чем заняться.
– А что на вывеске было написано?
– Только название магазина, буквы красные, прописью.
Этот момент заинтересовал Максима Григорьевича, мысленно он поставил жирную галочку.
– А вывеска была большая?
– Нет, максимум метр, если вас интересуют точные размеры, я могу узнать.
Кочкин задал много вопросов, но ответы ничем интересным не порадовали. Лидия Андреевна пригласила администраторов зала, но они тоже не вспомнили ничего примечательного. – А за время работы магазина увольнений много было? – спросил он, хватаясь за последнюю соломинку.
Директриса тут же позвонила начальнику отдела кадров – четверо уволенных по собственному желанию, без вопросов и проблем, и один – уволенный со скандалом.
– Курочкин Семен Федорович устроился к нам сразу после открытия, проработал только три недели, а потом пришлось с ним попрощаться. Прекрасно его помню, со своими обязанностями не справлялся, еще и грубил…
– А какую должность он занимал? – спросил Максим Григорьевич, записывая все услышанное в толстый блокнот.
– Мастер. Иногда обувь поступает с незначительным браком, где-то скобочка отогнулась, где-то еще что-то, – Лидия Андреевна замялась, и Кочкин понял, что значительный брак тоже скрывался с помощью умелых рук мастеров. – Ну, вот он и должен был исправлять недостатки. А к нему как в комнату зайдешь, так все одна и та же картина – коробки с обувью в одном углу, а он с книжкой – в другом. Терпели мы, терпели, разговаривали, объясняли, но у нас же все-таки не изба-читальня.
