Пришли французы. Это народ латинской веры, как и поляки. Много вина пьют, весьма шумливы. Встали они по правую сторону монастыря, а мы с Григорием стоим по левую. А между русским войском и французским срубили мы острожек на скорую руку.
Были у нас гонцы московские. Везут они от Делагарди грамоту Иверту Горну. Принимал их Григорий в своем шатре, а они сидели невеселы. Стали мы их расспрашивать, о чем они печалятся. А они и говорят:
— Неладны дела на Москве. Ох, не случилась бы беда превеликая. Захворал государь наш, Михайло свет Васильевич; кровь у него течет изо рта и из носа беспрестанно. Одна надежда на шведских дохтуров, которых Яков к нему послал со всякими целебными снадобьями. И того мы не знаем, сумеют ли они ту страшную болезнь одолеть.
Как услышал эти слова Григорий Волуев, так весь и побагровел, а глаза кровью налились. Но смолчал, ничего не сказал. А ввечеру повелел нам готовиться к приступу.
— Постоим, — сказал, — за государя, отца нашего князя Михаила Васильевича!
Ночью наши вместе с французами подкатили к воротам острога, что вокруг монастыря, огромную медную пушку. Выпалили четырежды по воротам тяжелыми ядрами, тут ворота и разломились. И тогда все мы дружно и с громкими возгласами устремились к воротам и в острог ворвались.
Поляки весьма испугались такого могучего натиска. Мы же их нещадно побивали и острием меча гнали. Я от прочих не отставал и нисколько не боялся. Это только когда в таборе сидишь, бывает страшно, а как начнется кровавое дело, то весь страх проходит и о смерти уже не мыслишь.
Побежали поляки в монастырь и укрылись за каменными стенами, а острог весь нам достался. И здесь, в остроге, захватили мы много хлеба, и пороха, и ядер, и других запасов вражеских.
Я же в том деле никого из врагов самолично не убил, врать не буду. Но вышло так не из-за моего нерадения, а единственно потому, что поляки очень быстро убегали.
Поляки внезапно выскочили из монастыря и ударили на нас крепко, когда мы не ждали. И пробились в нескольких местах к стене острога, и стену запалили. Пока мы за врагами гонялись, пламя уже всю стену охватило. И спасти стену уже было нельзя, так она и сгорела. А поляков мы загнали обратно в монастырь, и побили их немало.
Поляки во время вылазки захватили нескольких наших, русских и французских людей. А Петр Делавиль хотел этих пленников поменять на польских, и послал гонцов в монастырь уговориться об обмене.
